Другая жизнь
Шрифт:
— Пойдём, — девушки вышли из камеры.
— О себе я позабочусь, а вот ты о себе нет, — вновь начала тему Шер.
— Я и не хочу, — встала в позу Свон, — вообще не тянет.
— Вот почему ты такая упрямая?! Вот посмотри, ты не рассказала мне о своём сыне, я не знала, как действовать, ты по моему совету не пошла к Миллс и несколько раз оказалась на грани жизни и смерти, а всё оказалось легче лёгкого. И сейчас ты встаёшь в позу и не понимаешь, что тебе сидеть 14 лет, — Ейор говорила спокойно, — теперь делаем вывод…
— Пойду в монашки! — с серьёзным видом произнесла Свон.
— Дура! — констатировала Шер.
— Ну а что ты предлагаешь? — вздохнула
— Я предлагаю начать смотреть по сторонам. Я буду безумно счастлива, если твою апелляцию одобрят и вновь откроют дело, но пока можно и пообщаться, расслабиться.
— Ты предлагаешь мне стать лесби, — констатировала Эмма, — ты прости. Но здесь я не гомофоб, конечно. К вам отношусь хорошо, но чтобы самой… Нет.
— Хорошо, я не уговариваю, я просто предложила. Расскажи лучше что-нибудь, а то скучно, — Шер развалилась на подоконнике.
— Из меня рассказчик не очень, — Эмма тоже сидела на подоконнике, — но могу рассказать про своего мужа. Про то, как он меня подставил, отобрал сына и засадил за решётку. Только я хочу, чтобы это оставалось между нами.
— Рассказывай, — Шер погладила Эмму по плечу, — ты можешь на сто процентов быть уверенной, что это останется между нами.
Девушки не увидели, как из-за угла вывернула Миллс, но потом резко вернулась обратно, прислоняясь спиной к стене. Она услышала конечную фразу Шарлоты и поняла, что разговор серьёзный.
— У нас был общий бизнес. Я стояла во главе компании, а он был моим замом. Доля в фирме была абсолютно одинаковой. Да и ссорились мы с ним редко, чтобы бояться за своё будущее. Я думала, что это навсегда. Что мы любим друг друга, у нас есть ребёнок. Вот оно счастье. Я в нём души не чаяла. Я любила и его, и нашего сына Кевина. Но… видно, у него были совсем другие планы. В один не прекрасный день всё рухнуло. Я пришла на работу как обычно. Отвела Кевина в садик и пошла в офис. А там меня уже ждали детективы отдела по борьбе с контрабандой наркотиков. Я думала, Купер что-то натворил, куда-то влез. Он до встречи со мной часто любил плохие компании. Ну, знаешь, по молодости, — Эмма говорила отчего-то спокойно. Она знала, что сама не виновата. Она знала, что выйдет отсюда и увидит сына. Обязательно, — но детективы сразу сказали, что у меня есть право молчать, право на адвоката. На меня одели наручники прямо там, в офисе, при подчинённых. Купера, сказали, допрашивали, а меня сразу отвезли в отдел. Я совсем ничего не понимала, пока не пришёл детектив и не начал допрос. Там я и узнала, что меня задержали за организацию перевозки крупной партии амфетамина. Что через мою фирму это всё было проведено по документам, по адресам наших складов, даже автомобиль оказался зарегистрирован на нашу компанию. И везде моя подпись, и свидетели на меня показывают. И муж отвернулся. Ну, точнее, он сказал, что ничего не знает. Но рассказал про мою якобы бурную молодость. И описал свою, поменяв имена. Я его только через месяц после ареста увидела. Уже когда на следующий день был суд. Нам разрешили свидание на десять минут. Там он мне всё и поведал. Вернее, его глаза и улыбка, слова, что я тварь, прижимала его все наши десять лет брака. Что я не давала ему развернуться, что я давила на него при воспитании сына. Я поняла, что это всё его рук дело. А напоследок он мне кинул, что сына я больше никогда не увижу, что он сделает так, что наш четырёхлетний Кевин забудет про меня. И будет звать мамой другую женщину. Потом я психанула, вскочила со стула, хотела его разорвать, уничтожить голыми руками, но пришла охрана, а он ушёл. Его
Шер молча выслушала Эмму, она её понимала и сочувствовала, — я не знаю, как культурно описать эту ситуацию и твоего ублюдка мужа. Я понимаю, что для тебя главное, и что ты просто обязана вернуться.
Реджина стояла, прислонившись к стене, и кипела от ярости. В ней бушевала лава эмоций, а главное, вины. Вины за то, что не защитила и хотела сломать, и в конечном итоге это вышло, хоть и за счёт других людей. А сейчас, узнав всю историю, хотелось рвать и метать, прямо из тюрьмы хотелось вырваться только для того, чтобы отомстить за девушку, которую полюбила. Эмма очень нравилась Миллс, и брюнетка хотела сделать для неё всё.
— Я очень надеюсь на адвоката. Его мать наняла. Хорошо я каждый месяц переводила ей на счёт суммы денег. Их не тронули, когда подчищали счета фирмы, — говорила Эмма, — мама сказала, что адвокат добьётся апелляции. Но вопрос в том, сколько на это уйдёт времени. Я слышала, многие ждут несколько лет, чтобы их дело вновь рассмотрели.
— Эмма, это действительно очень длительный процесс и в нём нужно не только время, но и средства. Дополнительные расходы будут большими из-за большого уже данного тебе срока, — поясняла Шер.
— Я надеюсь, тех денег, что есть, хватит. Я не хочу, чтобы моя мать потратила их все. Я не для этого их ей давала, — Эмма тяжело выдохнула, — она писала, что Купер запретил ей видеться с Кевином. Родной бабушке… Ох… как же я хочу его…
— Убить! Но за убийство много дают, — Шер усмехнулась, — главное, верить. Ты справишься, выйдешь в ближайшее время и заберёшь ребёнка. Кевин будет счастливым ребёнком, потому что у него будет невиновная самая лучшая мама в мире.
Реджина продолжала стоять за углом и слушать разговор Эммы с Шер. Она уже ненавидела мужа Эммы и хотела придумать план, как помочь Эмме.
— Ох, твои слова так греют душу, — Свон приобняла Шер за плечи, — как я рада, что встретила тебя здесь. Ты моя поддержка.
— И ты моя, — Ейор была рада, что Эмма открывается ей, и они дружат.
— Эй, ты чего здесь? — спросила Триш, видя, как у стеночки стоит Реджина. По выражению её лица было сразу видно, что она притаилась и как будто подслушивает.
— Цыц! — Реджина закрыла рукой рот подруге, — там Эмма с Шер разговаривают, — одними губами сказала брюнетка.
— Ааа! — Райэн тоже одними губами протянула, а потом тут же продолжила, — где скраб?!
— Не скажу, иди в жопу, — Реджина отпустила Райэн, — вали отсюда.
— Реджина, да что же ты здесь делаешь одна! — начала Триша, но тихо. Но всем видом показывая, что в следующий раз будет говорить громче.
— Подслушиваю, — честно ответила Реджина и подошла ближе к углу.
— Если не скажешь, где скраб, я начну говорить громко и чётко, что они поймут, что ты здесь! — Триша подождала несколько секунд и услышала говор Эммы и Шер. Она поняла, что девушки их ещё не просекли.
— Между кроватью и тумбочкой плитка не приклеена, в углубление лежит скраб и крем, но возьмёшь крем, я тебя расчленю, — Миллс отталкивала Шер подальше от угла.
— Поняла! — Триш засияла и, подмигнув Миллс, пошла обратно в камеру.
— Ты ничего не слышала? — спросила Эмма у Шер, замолкая и как бы прислушиваясь.
Шер тоже прислушалась, — да нет, здесь тихо. Сейчас все по камерам сидят, боятся.
— Да нет же. Я слышала голоса, — Эмма встала с подоконника и прошла в сторону поворота, где на углу и стояла Реджина.