Другая
Шрифт:
И неожиданно – именно такая новая Лидия, со своей холодной отстраненностью, лёгкой полуулыбкой и непоказным равнодушием – вызвала гораздо больший интерес у объекта своих воздыханий. Теперь уже Алексей стремился подойти поближе к своей давней знакомой, перехватить ее повзрослевший взгляд, понять, что с ней произошло, чем вызвано ее непонятное безразличие. Стандартные слова соболезнования об отце, которых девушка в последнее время наслушалась более чем достаточно, не затронули ее душу. Оказалось, его собственный отец за
Вечер прошел незаметно, молодые люди много танцевали и смеялись, рассказывали друг другу потешные истории о своей жизни во время учебы. В какой то момент Лидия, слушая их, даже почувствовала себя прежней беззаботной девчонкой, как раньше на таких же встречах, но это длилось недолго – она прекрасно понимала, что уже завтра на нее свалятся проблемы, далёкие от таких ещё детских забот своих ровесников из их общей компании.
*****
Как ни странно, желание Алексея проводить ее до экипажа, ранее заставившее бы сердце Лидии выскочить из груди от счастья, теперь вызвало у нее только мимолетную улыбку:
– Ну, если Вы настаиваете, хорошо, а то уже совсем поздно, и мне пора.
Целуя на прощание руку Лидии, Алеша вдруг порывисто притянул девушку к себе со словами:
– Если Вы захотите с кем-то поделиться, я готов помочь, – и жаркие губы парня, на миг прижавшиеся к ее губам, окунули было ее в прежнюю страсть.
Но тут же, опомнившись, Лидия сдержанно поблагодарила Алексея, и приказала Захару быстрее ехать домой. Это походило на бегство Лидии от себя самой, ещё не до конца понимавшей, что же с ней теперь происходит.
9.
Дни пролетали за днями, дел в имении Шефферов всегда хватало, за ними не оставалось времени размениваться на эмоции…
С какой то равнодушной отстранённостью Лидия съездила на опознание своих беглых крепостных, безошибочно указав на Назара беспалого и второго крестьянина, отца Матрёны, весь вид их был жалок и безобразен, от былой самоуверенности не осталось и следа. Через неделю пришло известие о том, что эти двое повешены по приговору суда, остальные отправлены на каторгу.
Не задумываясь, юная панночка распорядилась отправить на каторгу родителей и малолетних сестер Назара, живших в ее Шеферовке. Ее не тронули их слезы и мольбы – сердце словно окаменело.
Вообще, после гибели отца, отношение Лидии к крепостным сильно изменилось в худшую сторону – она могла ни за что взьяриться и наорать на любого, делая исключение разве что для Захара и управляющего Карла Рихардовича, в каждом крестьянине видя если не врага, то уж точно потенциального недоброжелателя.
Несколько раз в имении появлялся Алеша Косач, и они ездили кататься верхом. Лидия немного опасалась этих встреч, не зная, как относиться к пылкости
"Наверное, это нормально, так и должно быть," – решила наконец для себя девушка. Его поцелуи будили в ней страсть, Лидия отвечала на его порыв, но, большого труда удержать себя в рамках дозволенного для нее не составляло.
Участившиеся приезды Алексея не стали тайной для их соседей, в кулуарах нежинской знати уже начались шепотки о скорой свадьбе Шеффер и Косача-младшего.
В разговоре с Лидди Алексей как то упомянул, что в последнее время киевскими офицерами ведётся все больше речей о предстоящей русско-турецкой войне.
"Скорее всего, молодые офицеры тоже туда попадут," – говорил Косач, и в голосе его не было страха, напротив, только безудержная смелость.
"Важно только знать, что тебя ждут дома те, кого любишь", – с явным намеком проговорил Алексей, и Лидди, улыбнувшись, ответила, что "действительно достойного человека можно ждать и всю жизнь"…
Потом все завертелось в круговерти повседневных забот, дело шло к осени, в имении вовсю шла уборка урожая, и исчезновение Алексея из поля ее зрения на несколько недель сильно не удивило. К тому же до имения Шеффер доходили слухи, что глава семейства Федор Васильевич Косач снова занемог.
Тем неожиданнее было полученное однажды утром приглашение Натали поговорить за чашкой кофе о девичьем… Делиться сердечными секретами и раньше было особо не в характере Лидочки, она уже успела позабыть, когда в последний раз секретничала на эти темы со своей закадычный подружкой. Разве что в пансионе, все о том же Алеше Косаче.
– Знаешь, я хотела тебе сказать,– робкая Наталья начала издалека. – Я помню твое отношение к Косачу, а в последнее время появилось много слухов о вашей свадьбе.
– Люди пустое болтают, – не сдержалась Лидди. – Поверь, ты бы такое узнала от меня.
– Но я узнала другое… Мне кажется, и тебе следует это знать. Читай, – перед глазами Лидии лег на стол белый лист бумаги, исписанный безукоризненным почерком Алексея Косача. В нем было красиво зарифмованное объяснение в любви… к ней, к Натали.
– Спасибо тебе, но ты напрасно думала, что меня это взволнует, – даже улыбка вышла у Лидии не такой уж притворной. – Это была детская влюбленность, а всё проходит. Если ты будешь с ним счастливой…
– Ах, душечка Лидди, как ты могла такое подумать! Я не влюблена в Косача, и никогда о нем не думала, ты это знаешь.
Лидия сдержанно поблагодарила подругу, в который раз подумав, как же прав был отец, когда говорил о людской неискренности…
"Никому нельзя доверять, и это единственный способ не столкнуться в жизни с предательством".