Другие люди: Таинственная история
Шрифт:
— Эй, поди-ка сюда, дорогуша. Ты идешь со мной. Давай, малютка, поднимайся.
Мэри выжидательно посмотрела туда, откуда доносился голос. Говорила представительница третьего вида — девушка, предположила она, такая же, как я.
Мэри заметила ее еще раньше — она сидела с краю, откинувшись назад с сознанием своей исключительности и драматичности исполняемой роли. Она была очень крупная, пожалуй, Мэри еще не встречала таких больших людей. Ее густые огненно-рыжие волосы ниспадали на плечи вьющимися спутанными прядями, в глазах застыл лед.
Мэри безропотно позволила поднять себя на ноги. Когда
— Невил, ты, жалкий алкаш, отстань от нее. Знаю я тебя, приятель. Так-то лучше! Ей нужен настоящий кореш, который мог бы за ней присмотреть, вот кто.
Невил отполз в сторону, что-то обиженно бормоча себе под нос.
— Что? Что ты сказал? Смотри у меня, гаденыш, а то башку сверну. Усек? Усек, я спрашиваю?.. Пошли, цыпочка. Свалим от них поскорее. Отбросы общества — вот кто они. Самое дно. Ну, то есть не все, конечно. И где, как бы это сказать, в смысле, обходительность?
Усиленно работая плечами, девица потащила Мэри прочь, в сторону полосы заброшенных строений. Как только они второй раз свернули за угол, девица остановилась и оглядела Мэри с головы до ног.
— Меня зовут Шерон. А тебя?
— Мэри, — выдохнула она.
Шерон посмотрела Мэри в глаза и нахмурилась. Казалось, к ее толстому лицу приклеился лишний кусок плоти, пухлый придаток, пересаженный уже позже на ее первозданные черты. Какая-то проволочка случилась. И у Мэри возникло ощущение, что любая эмоция отразится на этом лице с некоторым запаздыванием. Будто какого-то такта не хватало для гармонии между чертами лица и любым чувством, которое они могли бы выразить.
— Фу ты ну ты, пташка, да ты никак с кем-то трахалась, а? — загоготала она и принялась поправлять на Мэри одежду. — Хотя все мы не без греха, верно? Ведь это дело — чистый кайф! То есть, ну, я иногда сама совсем не прочь, понятно, если только милые братишки, без всякой там лабуды, просто за ради удовольствия. — Она подняла выпрямленный указательный палец, — А вот ссать на себя не позволю. Не из таковских, — заносчиво добавила она. — Не позволю! — Она стерла грязь с плеча Мэри, — Мм-да… могли бы уж тебя потом куда-нибудь отвезти, что ли… То есть подкинули бы тебе немного бабла на уютный отельчик или типа того. Ну ты ж понимаешь — мужики, они все такие. Глупо так к ним привязываться, а?
Мэри была готова согласиться, однако Шерон уже поспешила дальше, и Мэри послушно последовала за ней. От долгой ходьбы Мэри становилось все хуже. Она решила, что это связано с очагом тягостной боли, который находился где-то в нижней части спины. Как тяжко, как чертовски тяжко! Неприятно было еще и из-за естественности своенравного проявления этих спазмов, чего-то смутно привычного в них. К тому же она чувствовала, что это какая-то примитивная и не заслуживающая беспокойства боль. Хотя все равно больно. В этом-то и беда: все эти страдания особо и не докучали бы, если бы порой не было так тяжко.
— Я тут вот останавливаюсь, когда оказываюсь в этих краях, — сказала Шерон, ведя ее по железному лабиринту, мимо подстерегающих на каждом шагу металлических ловушек, за которыми она пару раз заметила
Они прошли мимо плоских стен одного из опустевших укрытий. Кругом стоял неприятный запах сырости и ветхости, который перекрывался еще более насыщенным запахом человеческого происхождения. От этого запаха к горлу подступала тошнота. Какой - то спрятавшийся на земле, укутанный в многочисленные одежды человечек робко посмотрел на них снизу вверх. Рядом с ним неслышно перекатывалась опрокинутая бутылка.
— Не обращай на него внимания, — оживленно сказала Шерон, — Это Импи. На самом деле его зовут Том, но я зову его Импи, потому что он… импозант, э… импотент. Ведь правда, Импи, эх ты, доходяга несчастная!
Она повернулась к Мэри и миролюбиво добавила:
— Знаешь, по мне, так лучше всегда об таком в открытую посмеяться. А то у него по этому поводу разовьется комплекс или типа того. Эй, Импи! Как у нас сегодня самочувствие?
— Замерз, — отозвался Том.
— Тогда поди и разживись чем-нибудь. И не смотри на меня. Это Мэри. Запомни хорошенько — ты до ней щупалец своих не распускай. Что с тобой, бедняжка? Ты прямо как будто нам тут сейчас родишь кого… Что, болит?
Мэри виновато закивала.
— Где? Где болит?
Мэри слегка похлопала себя сзади.
— И что, они тебя сзади тоже, что ли? Как болит?
— Просто болит.
Она опять нахмурилась, и с небольшой задержкой это отразилось на ее лице.
— Ух ты! Да ты и впрямь святая простота какая-то. Она протянула руки к талии Мэри, и они оказались
совсем не такими грубыми, как того опасалась Мэри.
— Ну вот, — пробормотала она. Мэри почувствовала, что изнутри ее что-то давит, что-то восстает, — У каждого свое. Это я поняла по опыту. У каждого свое. На него не обращай внимания — ты ведь это уже все повидал не раз, Импи, а?
Грациозно придерживая вытянутую вверх руку Мэри, Шерон помогла ей вылезти из юбки. Они обе посмотрели на землю и увидели спутавшийся клубок подвязок и застежек.
— Ну у тебя тут и раскардаш, дорогуша! Попала в передрягу? Давай-ка сымай свои причиндалы! Да, и где это тебя черти носили? Вот так, сюда! Ну же!.. Бог ты мой, до чего же ты беспомощная. За тобой глаз да глаз.
Пальцы Шерон нырнули в основную подвязку. Она легко соскользнула вниз.
— А ты милашка. Всегда хотела быть брюнеткой. Дольше сохраняешься. И говорит так ладно, правда, Импи? Ну вот и все, сядь на корточки и напрягись. Давай же, дуреха. Просто… опорожнись… Вот и все.
Ох, не реви, сейчас чего реветь-то? Дуреха. Это все делают. Дело-то житейское. Знаешь, что моя бабка всегда говорила? «Дорогуша, все с приветом, лишь про нас не скажешь это, но по кой-каким приметам даже ты слегка с приветом». Мы тебя тут не бросим, можешь не сомневаться. Мы-то приведем все в порядок.
Глава 3 Наизнанку
Мэри, конечно, не очень ясно представляла, что именно Шерон собирается привести в порядок. Закрепить, то есть подремонтировать. Однако ей показалось, что это неплохое предложение, к тому же других ей пока не поступало.