Другие мальчики

Клэр Кассандра

Колин немного отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо; он был удивлен. Его сердце билось часто и гулко. Она видела, как пульсирует жилка у него на шее.

– А я думал, ты этого хочешь, – протянул он. – Значит, ты не хотела идти на свидание. Ты просто хотела, чтобы я пришел к твоему окну.

– Но не для этого, – сказала она.

Он изумленно уставился на нее.

– Твои зубы… – прошептал он.

Жилка на шее забилась еще чаще. Джен не могла отвести от нее взгляда. Она почувствовала спазмы в желудке, в животе заурчало. Она была… голодна. – Они настоящие?

Джен, удивленная вопросом, заморгала:

– Что?

– Детка,

ну ты даешь! – Он снова улыбался. – Мне это нравится… Ты, кажется, вошла во вкус. Я знал, что так и будет, с той минуты, как тебя увидел. Значит, ты хочешь укусить меня за горло? – Он откинул назад черные волосы, открыв белую шею. – Давай!

Он наклонился ближе, пока прямо перед Джен не оказалась сетка голубых вен под его кожей, бьющаяся жилка, и она… почувствовала запах крови. В ушах у нее шумело, и шум ветра заглушал звук несущейся по венам алой влаги. Бледные тела, тонущие во тьме; темные волосы, развеваемые ветром; алые ногти, царапающие белую рубашку; кровь на обнаженной шее и сетка голубых вен под кожей…

Когда она вонзила зубы в его тело, он пронзительно закричал. В книгах никто не кричал, но Колин вскрикнул. Он яростно забился, попытался вырваться, но она обхватила его ногами, рукой вцепилась в затылок. Она впилась в него как клещ. Он приподнялся, а затем рухнул на землю, и крики сменились хриплым бульканьем.

Потом Джен видела и чувствовала только кровь. Кровь хлынула ей в рот, горячая и соленая. Она почувствовала, что ее глаза закатываются, руки впились в спину Колина и мяли ее, как котенок, сосущий молоко, мнет лапами живот матери. Он еще пытался отбиваться, слабо пинал ее ногами, но это продолжалось недолго – сама того не подозревая, она перекусила ему сонную артерию. Колин потерял сознание через минуту, его тело обмякло и открытые остекленевшие глаза уставились в небо. Она этого не заметила и продолжала пить его кровь. Но кровь быстро закончилась. Внезапно жидкость перестала литься ей в рот, и она услышала причмокивание собственных губ на его сухой коже. Джен отпрянула, охваченная отвращением, и в ужасе взглянула на Колина. Его тело с вывернутыми руками и ногами лежало на земле, шея была выгнута под невероятным углом. Она протянула руку, прикоснулась к его локтю, отдернула пальцы. Его кожа была дряблой и на ощупь походила на бумагу; тело стало легким, словно мумия, и приобрело тусклый серо-желтый цвет.

– Колин… – прошептала Джен. – Колин?

Белки его глаз были забрызганы кровью. Шея превратилась в кровавое месиво, будто ее грызло какое-то животное. Это были не аккуратные отметины зубов – на горле зияла дыра с рваными краями. Одежда вся пропиталась кровью. Кровь была повсюду и на ее теле. Волосы липкими алыми сосульками свисали ей на плечи.

Но хуже всего было то, что она по-прежнему чувствовала голод…

Джен обхватила себя руками и завыла снова и снова. Ее крики породили эхо среди мертвой тишины кладбища, подобно пожарной сигнализации, включившейся в пустом доме. Она еще выла, когда кто-то подошел к ней сзади и обнял за плечи. Она услышала рядом чей-то голос, негромкий и успокаивающий.

– Джен, Джен, – говорила Гэбби, – все в порядке. Все хорошо. Пошли, я отведу тебя домой.

Родители Джен ждали их на кухне. Везде горел свет: все казалось белым, словно они находились внутри мраморного склепа. Отец стоял, прислонившись к кухонному столу, мать сидела за обеденным столом и не переставая

вертела в руках чашку с остывшим кофе. Она подняла голову, когда вошли девушки; Гэбби вела за собой Джен, как послушного ребенка.

Увидев, что дочь вся в крови, мать побледнела.

– Джен… – прошептала она.

– Со мной все в порядке, – автоматически ответила Джен, но мать смотрела мимо нее, на свою племянницу.

– Что произошло? – спросила она Гэбби. – Она убила его?

– Да, он мертвее мертвого, – сказала Гэбби. – Колин. – Она указала на стул. – Сядь, Джен.

Джен села. Ее охватило чувство нереальности происходящего, будто она спала и видела сон, прекрасно сознавая, что спит. Она была в собственном доме, но на самом деле это был не ее дом. Это была ее кухня – и все-таки не ее. Это были ее родители – нет, тоже не ее. Слова, которые они и Гэбби говорили ей, не имели смысла.

– Где тело? – Это сказал ее отец, все еще опиравшийся на стол.

На его лице отсутствовало всякое выражение. Только сейчас Джен заметила у его ног вещевой мешок.

– На кладбище. У озера, – ответила Гэбби.

– Я об этом позабочусь.

Отец взял мешок, и Джен мельком увидела его содержимое – лопату, нож, бутылку с жидкостью для розжига. Инструменты. Не сводя взгляда с отца, она смотрела, как он похлопал мать по плечу и вышел через черный ход, тщательно заперев за собой дверь.

– Я ничего не понимаю, – тихо проговорила Джен, ни к кому не обращаясь и не ожидая ответа.

– Конечно, ты не понимаешь! – ответила Гэбби, и ее тон был необычно резким. – Ты ничего не знаешь! Как ты можешь понять?

– Габриэль, прошу тебя. – Мать Дженнифер поднялась. Она держалась очень прямо и смотрела на Гэбби устало и неодобрительно. – Сейчас не время.

Дженнифер в оцепенении смотрела, как мать снимает с крючка белое кухонное полотенце и мочит его под краном. Она подошла к дочери и осторожно смыла бурую корку с ее лица, счистила кровь, засохшую в уголках рта, промокнула пятна на руках. Белое полотенце стало розовым. Джен сидела молча, позволяя матери ухаживать за собой, словно она была маленьким ребенком, а отвратительная корка на ее теле – кетчупом или растаявшим красным мороженым.

– Он не был вампиром, – наконец выговорила Джен, глядя на окровавленное полотенце. – Правда?

– Конечно нет, – фыркнула Гэбби. – Он был просто глупым мальчишкой, который считал, что все эти готские штуки делают его сексуальнее. Это ты…

– Гэбби! – словно предупреждая об опасности, оборвала ее мать Джен.

– Он сказал, что я не такая, как все, – прошептала Джен. – Что я другая.

– Должно быть, он тебе очень сильно понравился, – сказала мать. – Человек каким-то образом чувствует, когда вампир желает его. И в нем зарождается ответное желание. – Она говорила сухо, деловито. – Таким образом вампирам легче искать добычу.

– Ты знала… – прошептала Джен. – Ты знала, кто я такая.

Мать мягко потрепала ее по щеке:

– Нет, я не знала. Я надеялась, что проклятие не коснулось тебя, как миновало Гэбби. Иногда оно пропускает одно или два поколения. Я даже осмеливалась надеяться, что оно больше не будет преследовать нашу семью. Я видела, через что пришлось пройти моей матери… – Она вздохнула. – Охота по ночам, вечный страх быть пойманной. Раньше твоему отцу приходилось убирать за ней. Вот почему мы переехали сюда. Чтобы избавиться от этого.