Другие тени Земли
Шрифт:
Я удивился их хитроумию. Они знали, чем меня взять.
— Годится, — сказал я.
— Тогда говори, что тебе надо.
— Что-нибудь о любви.
— О любви?
— О любви. О мужчине и женщине. Принесите мне любовную лирику. Принесите мне знаменитые рассказы о влюбленных. Принесите мне описания любовных ласк. Я должен это понять.
— Ему нужна “КАМА СУТРА”, — сказал тот, что слева.
— Значит, мы принесем ему “КАМА СУТРУ”, — сказал тот, что справа.
Категория 4
МОЙ ОТВЕТ ПРЕСТУПНИКАМ
Они
Вскоре они напомнили мне о моих обязательствах.
Естественно, я не собирался выводить станцию из строя. Я знал, что эти люди на самом деле не были противниками эксплуатации дельфинов, как они себя выдавали. По каким-то своим соображениям они хотели вывести из строя станцию. Вот и все. Они притворялись, что симпатизируют моему виду, чтобы завоевать мое расположение. Но я — то не чувствовал себя эксплуатируемым.
Хорошо ли я поступил, принимая пленки, если не собирался помогать им? Сомневаюсь. Они хотели использовать меня; вместо этого, я использовал их. Во имя просвещения высшие виды имеют полное право эксплуатировать низшие.
Они пришли и сказали, что клапаны надо вывести из строя сегодня вечером. Я ответил:
— Я не совсем понял, что мне надо сделать. Вы не повторите мне это еще раз?
Я незаметно включил записывающее устройство, используемое Лизбет для обучения остальных дельфинов. Им пришлось повторить, что порча клапанов вызовет панику на острове и высветит злоупотребление трудом дельфинов. Я постоянно их переспрашивал, вытягивая из них подробности и предоставляя каждому возможность оставить на ленте звук своего голоса. Когда была достигнута полная ясность, я сказал:
— Очень хорошо. Во время следующего осмотра я сделаю так, как вы сказали.
— А твоя бригада?
— Я приказал им покинуть рабочее место для их же безопасности.
Люди ушли, удовлетворенно переглядываясь между собой. Когда они скрылись из виду, я нажал кнопку вызова Лизбет. Она пришла очень быстро. Я показал на кассету в рекордере.
— Прослушай ее, — величественно сказал я. — И можешь вызывать полицию!
Категория 5
НАГРАДА ЗА ГЕРОИЗМ
Были произведены аресты. Этих троих совершенно не заботила эксплуатация дельфинов. Они оказались членами подрывной группы (революционерами), намеревавшимися склонить наивного дельфина помочь им вызвать хаос на острове. Я расстроил их планы благодаря своей порядочности, храбрости и рассудительности.
Лизбет после всего этого пришла отдохнуть к моему
— Ты был великолепен, Измаил. Так разыграть их, заставить записать собственные признания… восхитительно! Ты настоящее чудо среди дельфинов, Измаил!
Я купался в волнах радости.
Вот он подходящий момент. Я сходу выпалил:
— Лизбет, я люблю тебя.
Мои слова, исторгнутые громкоговорителями, загремели, отражаясь от стенок бассейна. Эхо усилило их и превратило в непривычный грохочущий шум, более присущий какому-нибудь презренному недоумку-тюленю.
— Люблю тебя… тебя… тебя…
— Ну, Измаил!
— Я не могу высказать, как много ты значишь для меня. Приди ко мне и будь моей любовью. Лизбет, Лизбет, Лизбет!
Из меня хлынули потоки поэзии. Ураганы страстных признаний рвались из моего клюва. Я молил ее спуститься в бассейн и дать обнять себя… Она засмеялась и сказала, что не одета для купания. Это было правдой: она только что вернулась из города сразу же после ареста. Я настаивал. Я умолял. И она уступила. Мы были одни. Она сняла одежду и шагнула в бассейн. Лишь мгновение я видел ее нагой. Это заставило меня содрогнуться: ужасные покачивающиеся молочные железы, так мудро прикрытые обычно, полоски болезненно-белой кожи в тех местах, куда не могло проникнуть солнце, неожиданное пятно волосяного покрова… Но стоило ей оказаться в воде, как я забыл обо всех этих несовершенствах и ринулся к ней.
— Любовь! — воскликнул я. — Благословенная любовь! — я прижал к ее телу плавники, копируя объятия. — Лизбет! Лизбет!
Мы оказались под водой. Впервые в жизни я познал истинную страсть, ту, которую воспевают поэты, которая овладевает даже самыми холодными душами. Я прижал ее к себе и почувствовал, что ее окончания передних конечностей (“кулаки”) колотят меня в области груди и принял это сначала за знак того, что моя страсть встретила ответное чувство. Потом до моего затуманенного любовью сознания дошло, что ей, возможно, не хватает воздуха. Я поспешно вынырнул. Моя дорогая задыхающаяся Лизбет жадно глотнула ртом воздух и стала отбиваться от меня. Я в удивлении выпустил ее. Она поспешно устремилась к краю бассейна и без сил повалилась на бортик. Ее бледное тело била дрожь.
— Прости меня, — громыхнул я. — Я люблю тебя, Лизбет! Я спас станцию во имя любви тс тебе!
Она чуть приоткрыла губы в знак того, что не сердится на меня, и слабым голосом сказала:
— Ты чуть не утопил меня, Измаил!
— Я пошел на поводу у чувства. Приди ко мне. Я буду нежен.
— Измаил, ну что ты говоришь!
— Я люблю тебя! Я люблю тебя!
Я услыхал шаги. Доктор Мэдисон с энергостанции почти бежал. Лизбет торопливо прижала руки к молочным железам и обмотала раскиданную одежду вокруг нижней половины своего туловища. Мне было больно это видеть, ибо разве то, что она предпочитала прятать от него эти места, эти безобразные части тела, не свидетельствовало о ее любви к нему?
— Что с тобой, Лиз? — спросил он. — Я услышал крик…
— Ничего, Джеф. Это всего лишь Измаил. Он принялся обнимать меня в воде. Он влюбился в меня. Джеф, представляешь! Он влюбился в меня!
И они оба рассмеялись над глупостью влюбленного дельфина.
На закате я был уже далеко в море. Я плыл там, где плавают дельфины, вдалеке от человека и его изобретений. Смех Лизбет все еще стоял в моих ушах. Как она могла быть такой жестокой! Она, которая знала меня лучше остальных, рассмеялась, когда я попал в неловкое положение.