Другое лицо
Шрифт:
Где она?
Думать было тяжело, так как отвлекала головная боль. Рядом послышалось шевеление. Мариса обернулась на движение. Клод лежал рядом.
И тут Мариса вспомнила. Они же напились вчера. Смешали все, что у него было в баре.
Что было потом?
Потом она позвонила матери и предупредила, что задержится. В последнее время Камилла совсем не контролировала ее, и Мариса была этому рада.
Вот и вчера она безучастно выслушала дочь и, попрощавшись, положила трубку. Марисе в тот момент было все равно.
План созрел мгновенно!
Превозмогая головную боль, Мариса разделась и закуталась в простыню, аккуратно выдернув ее из-под Клода. Затем осторожно расстегнула его брюки и рубашку. Больше рисковать не стала. Этого и так было достаточно.
Мариса снова легла, улыбнулась. Ну надо же, как все просто! Джулия, сама того не подозревая, оказала сестре неоценимую услугу!
Да к тому же ей теперь все равно, решила Мариса.
И то, что Клод будет с ней, теперь дело только ее, Марисы, и самого Клода.
Мариса вздохнула. Вот если бы еще и мать никогда больше не мешала ей жить.
Но с другой стороны… Если это произойдет и Камилла опять возьмется за старое, есть шанс упрятать ее в клинику с каким-нибудь нервным расстройством.
Врач, к которому Мариса водила мать, уже сейчас советовал это сделать. Но тогда Мариса не видела в этом смысла, теперь же все было по-другому.
Она немного полежала, вживаясь в выбранный образ. Затем приоткрыла глаза, обвела взглядом комнату и полураздетого Клода, полушепотом произнесла:
– О боже! Только не это!
Она увидела, как дрогнули ресницы Клода, и едва заметно улыбнулась. Все идет, как надо.
Придерживая на груди простыню, Мариса встала с кровати, не забыв легонько, как бы невзначай, толкнуть Клода. Она стала медленно подбирать свои вещи, которые за несколько минут до этого в беспорядке разбросала по полу.
Краем глаза она следила за Клодом – Мариса не хотела, чтобы он, открыв глаза, столкнулся с ее напряженным взглядом. Она понимала, что будет лучше, если она якобы попадется неожиданно.
– Что это ты делаешь?
Подняв на Клода растерянный взгляд, Мариса покраснела.
– Одеваюсь – пробормотала она. – Не хотела тебя будить.
Она видела, что он силится что-то вспомнить, но никак не может. Порадовалась, что вчера он был сильно пьян и вообще ничего не соображал.
– А почему ты раздета?
Клод не сводил с нее пристального взгляда, что явно давалось ему с большим трудом, видимо, из-за сильной головной боли.
– Я… я не знаю… – Мариса выпрямилась, вроде как нечаянно отпустила простыню, которая упала к ее ногам, обнажая точеную фигурку. – Ой! – Будто спохватившись, она наклонилась и подняла простыню, вновь закуталась в нее. – Извини! – Мариса в спешке начала собирать свои вещи. – Ты не волнуйся, я сейчас уйду, – сказала она, бросая в его сторону быстрые взгляды.
Клод
Собрав одежду, Мариса скрылась в ванной.
Клод хотел подняться и только тут обнаружил, что его брюки расстегнуты и даже несколько приспущены, а рубашка распахнута на груди.
– Вот черт! – выругался он, не в силах сдержать эмоции.
– Что случилось?
Мариса выглянула в приоткрытую дверь и озабоченно посмотрела на него.
– Да ничего, голова болит, – буркнул в ответ Клод первое, что пришло на ум, тем более что это было правдой.
Мариса снова скрылась в ванной.
Клод стукнул себя ладонью по лбу. Боль взорвалась с новой силой, и он поморщился.
Это же надо было так вляпаться!
Переспать с Марисой! Да он в трезвом уме и здравой памяти никогда бы не подпустил ее даже на метр!
Ах, ну да! О каком трезвом уме можно говорить, если вчера он напился? Впрочем, как и позавчера, и позапозавчера…
Но так премерзко, как сегодня, он не чувствовал себя никогда. Голова трещала, и боль мешала Клоду рассуждать здраво и прийти хоть к какому-то решению.
Дверь ванной открылась. Мариса вошла в спальню и виновато посмотрела на Клода, сидевшего на краю кровати. Ее цепкий взгляд отметил, что его брюки уже застегнуты, а полы рубашки соединили несколько пуговиц. Он поднял на нее глаза.
– То, что произошло…
Черт! Он не помнил, что произошло! Не помнил и все тут! Но вид Марисы, которую он увидел, едва открыл глаза, говорил о многом!
И хотя Клод терялся в догадках, как же он умудрился так низко пасть, по всему выходило, что факт имел место, и с этим надо было что-то делать.
– Не надо, ничего не говори! – Мариса умоляюще посмотрела на него. – Я и так чувствую себя паршиво, а если ты скажешь хоть слово, я вообще завою! – Она сделала несколько шагов к двери. – Мне кажется, что нам больше не надо возвращаться к этому разговору, – пробормотала Мариса. – Потому что, на мой взгляд, ни к чему хорошему это не приведет.
Клод вздохнул.
– Да, наверное, ты права.
Мариса кивнула.
– Да, я права, – прошептала она, и одинокая слеза скатилась по ее щеке.
Она выразительным жестом смахнула «непрошеную» слезу и вошла в кабину лифта, оставив Клода одного.
Клоду не хотелось думать о том, что произошло этой ночью, но мысли смерчем вертелись вокруг этого события. И, что было самое ужасное, Клод ничего не помнил!
Раздевшись и встав под прохладные струи душа, он с облегчением почувствовал, что вода смывает с него остатки алкогольного угара, в котором он пребывал несколько дней.