Другой Мир 2
Шрифт:
Проснувшись на заре, я долго лежала в кровати. О Михаиле вспоминать себе крепко-накрепко запретила, да и, надо признаться, не хотелось. Поселившаяся в душе стужа словно намертво все заморозила. Чувствуя себя вполне комфортно, она не собиралось никуда уходить. Может, оно и правильно. Так проще. Безопаснее.
Даже вчерашнее внезапное признание князя Южного в своих чувствах и рассказ о планах в отношении меня не растопили душевный лед. Впрочем, это не стало неожиданностью. Да вот только любви мужчин ни одного из миров больше не хотелось. Однако, будто
В отношении Разумовского-старшего никаких иллюзий у меня не было: своими глазами видела его полуголую любовницу, вольготно разгуливающую по родовому особняку во время моего запланированного визита. И вряд ли такое положение дел изменится после свадьбы.
Князь просил не торопиться, подумать. Да о чем тут думать-то? Даже брак по расчету между нами невозможен! И самое главное препятствие — я этому мужчине слишком хорошо отношусь. Не хочу и к нему испытывать отвращение. Право слово, с меня уже более чем достаточно.
Не спеша сделала все утренние процедуры и надела школьную форму. Захватив рюкзак, спустилась на первый этаж и прошла в кухню. Моя привычная внешняя холодность теперь соответствовала душевному состоянию. Соболева бы порадовалась, что не ошиблась. Похоже, я окончательно и бесповоротно вжилась в образ Снежной королевы.
Улыбающаяся Катенька и радостные сестренки уже завтракали, вокруг них привычно хлопотала заботливая Надежда.
— Соня? — завидев меня в школьной одежде, Катя округлила глаза.
— Уже все нормально. Иду с тобой, — пояснила я, садясь за стол. — Нашли. После расскажу, — шепнула, указав взглядом на щебечущих девочек, и приступила к еде.
Не скрывая облегчения, Катенька, широко улыбнувшись, понимающе кивнула. Сестры не знали о моих проблемах: естественно, при них ничего серьезного не обсуждалось. А Надежда… Душевный покой женщины мы с подругой оберегали и попусту не тревожили.
Слушая звонкие голоса близняшек, взахлеб и с предвкушением рассказывающих о предстоящей сегодня конной тренировке, я тихонько улыбалась. Хорошо быть маленьким и беззаботным!
Закончив завтракать, мы с Катей искренне поблагодарили довольно улыбающуюся экономку, пожелали юным наездницам и Надежде хорошего дня и вышли из дома.
К моему удивлению, как всегда невозмутимый Василий поджидал нас не в машине, а возле ступеней террасы.
— Доброе утро, госпожа. Предлагаю вам сесть в автомобиль во дворе, — спокойно произнес опытный воин.
— Журналисты? — предположила я.
— Да, — кивнул тот. — За забором семь человек с камерами. Не волнуйтесь, Ярослав ни к девочкам, ни к Надежде никого не подпустит.
— Что-то опять стряслось? — шепотом поинтересовалась подруга, воинственно хмурясь.
Кивнув Василию, взяла Катеньку под локоток и вместе с ней направилась следом за слугой.
— Несколько дней назад, когда мы с княжичем гуляли по городу, меня едва не сбила машина, — прямо на ходу начала с бесстрастным выражением на лице рассказывать. — За рулем находился архитектор императора. Михаил меня спас, но нанес травмы водителю и его охране. Несколько человек погибло. Сейчас информация просочилась к журналистам, — увидев
— Ох ты ж, — тихонько пробормотала она. А потом остановилась и внимательно посмотрела мне в глаза. — А что с врагом?
— Сейчас расскажу. Пойдем, — я потянула подругу к гаражу, в дверях которого уже успел скрыться Василий. — Врагом оказалась Соболева.
— Не может быть! — едва слышно прошептала ошарашенная девушка.
— Ее вычислили сотрудники Михаила, а после Ирина сама мне позвонила и призналась. Все покушения она совершила из-за ревности к княжичу.
— Вот это да-а, — изумленно пробормотала Катя. — И как накажут? — войдя за мной в ярко освещенный гараж, грозно поинтересовалась она.
— По распоряжению князя, Ирина должна уехать из России на длительное время, — сообщила ей спокойно, усаживаясь на заднее сидение внедорожника.
— Не слишком ли мягкое наказание? — захлопнув за собой дверцу, подруга сердито поджала губы.
— Я работаю с ее отцом. Наши рода не враждуют, напротив — союзники, — с усмешкой взглянула на жаждущую крови Катеньку. — Меня полностью устраивают сложившиеся отношения с Соболевым. Ирины уже нет в стране и не будет еще очень долго, — твердо произнесла и откинулась на спинку удобного сидения. — Не думаю, что Соболев назначит ей шикарное содержание. Достаточное — вне сомнений, но вряд ли она сможет поддерживать прежний уровень жизни. В чужой стране, денег по ее меркам нет, старинных приятелей-знакомых нет, в немилости у отца… Наказание для аристократки более чем достаточное, — добавила безапелляционно.
Ворота гаража плавно разъехались. Белоснежный внедорожник, неторопливо выехав наружу, шустро направился в сторону школы. В окно я мельком увидела разочарованные лица женщин с микрофонами и мужчин с большими камерами на плечах.
— А если, — задумчиво протянула Катя, — Ирина надумает мстить?
— Во-первых, из другой страны сделать это при ограниченном финансовом ресурсе довольно проблематично, — произнесла я с усмешкой. — А во-вторых, Соболева не такая уж и дура. Если со мной теперь что-то «внезапно» случится, подозрение падет именно на нее. Она об этом отлично знает. Нет, — покачала головой, — Ирина не станет больше рисковать. И не столько из-за страха наказания. Скорее, не желая причинить вред отцу и полностью лишиться поддержки древнего влиятельного рода, — немного подавшись вперед, посмотрела на умудренного жизненным опытом слугу и поинтересовалась: — Василий, как думаешь, я права?
— Да, — лаконично отозвался мужчина, не отрывая взгляда от дороги. — Госпожа, утром звонил Степан. Сообщил, что артефакт для Карамели практически готов. Просил позволения по окончанию работ лично протестировать. Я дал добро.
— Хорошо. Молодец Степан, так быстро справился, — я удивленно качнула головой и улыбнулась. — Ты только не давай ему много воли, — усмехнулась, вспомнив довольно-таки сложный характер артефактора.
— Разумеется, — невозмутимо ответил слуга. Заехав на школьный двор, он припарковался на стоянке и неожиданно предложил: — Госпожа, давайте провожу. И здесь журналисты, — добавил, нахмурившись.