Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции
Шрифт:
6 марта 1930 г. «Дорогая мамочка! …Я очень устал. Не от последних лет, не от житейских трудностей времени, но от всей своей жизни. Меня утомил не труд, не обстоятельства семейной жизни, не забота, не то, словом, как она у меня сложилась… »
ПАСТЕРНАК Е.Б. Борис Пастернак. Материалы для биографии. Стр. 464. Пунктуальные «не» обозначают «да» – утомил кризис в работе, безрадостные отношения с женой, неразделенная забота – вся жизнь.
Любовь, как вещь абстрактная и беззащитная в своей абстрактности, формально может воспринять любую теорию. Пиши какое хочешь объяснение, любовная история в своей канве будет соответствовать ей. Такие теории объясняют позицию
В общем, Пастернак сделал ошибку в первый раз, потому что его подловили обстоятельства, а он подумал, что ошибку легче будет исправить, чем отвертеться от совершения. Второй раз ошибку совершил по зову сердца и крови. Успел вроде и насладиться – но время, отпущенное ему на безрассудную любовь к Зинаиде Николаевне, таяло на глазах. Он слишком много рассуждает в письмах. Кроме привычной для него беззастенчивой обнаженности, – которую он рассматривает и изучает вместе со своими корреспондентами, – виден холод, который неумолимо под-стужает их отношения с Зинаидой Николаевной, как холодная балтийская вода равномерно прибывает в камеру к княжне Таракановой. Пастернак не мечется, руки не заламывает. То, что его не убило, сделало его сильнее: раздирающая жалость к первой оставленной семье (они ни одну слезинку не проглотили молча и не на виду) сделала его жестким и жестоким к Зинаиде Николаевне. Золотую свою девочку Ольгу Ивинскую он вообще встретит внимательным к своему душевному, чувственному, интеллектуальному и бытовому комфорту циником.
Истории Зинаиды Николаевны просты и прямолинейны. От того бывают иногда смешны. «Когда я бросила Генриха Густавовича, его отец написал мне суровое письмо. Там была такая фраза: „Гарри говорит, что Пастернак гений. Я же лично сомневаюсь, может ли гений быть мерзавцем“. Но к всеобщему удивлению, этот самый отец, придя к нам на Волхонку познакомиться с Борисом Леонидовичем и навестить своих внуков, сразу же влюбился в него и, несмотря на свои девяносто с лишним лет, стал ежедневно приходить к нам пешком с Трубниковского, не считаясь с дальностью расстояния… »
Борис Пастернак. Второе рождение. Письма к З.Н. Пастернак.
З.Н. Пастернак. Воспоминания. Стр. 277.
Густав Вильгельмович сохранил свою влюбленность до конца.
«Я <> навещала Анну Андреевну и раза два заставала у нее Пастернака. Однажды это было уже „под занавес“… Заканчивая беседу, он перевел разговор на свое, домашнее. Недавно умер тесть. Пастернаку досталась его шуба. Теплая. „Сейчас пойду проверю“, – ловко прощается он, быстро надевает в передней шубу и уходит в морозную ночь. Странно было видеть его уютную светскость в этом жилище беды».
ГЕРШТЕЙН Э.Г. Мемуары. Стр. 215.
Судя по дате, «у Пастернака» умер старик Густав Ней-гауз и оставил ему, как самому близкому (сын Генрих сам был богатый артист) человеку, шубу. Назвать его тем, кем он ему приходился на самом деле – отнюдь, как легко высчитать, не тестем, – постеснялся, Анне Андреевне хватило бы издевок на всю оставшуюся жизнь, да и другие дамы, надо полагать, были бы фраппированы, но шуба явно была отказана ему от души.
«Говорит Пильняк, что в Японию ему ехать не хочется. <> Жаль, что не едет со мной Боря. Я мог достать паспорт и для него, но – он пожелал непременно взять с собою З.Н., а она была бы для нас обоих обузой, я отказался даже хлопотать об этом. Боря надулся, она настрюкала его против меня, о, теперь я вижу, что эта новая жена для П<астерна>ка еще круче прежней. И прежняя была не золото: Боря у нее б<ыл> на посылках, самовары ставил, а эта… »
ЧУКОВСКИЙК.И. Дневник. Т. 2 (1930—1969 гг). Стр. 59.
«Она очень
БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 589.
Восхищенья не питают любовь, они пугают возлюбленную: любые таланты могут пойти на убыль, любовь должна быть беспричинна. За кухарство быть любимой обидно даже Зинаиде Николаевне.
«… в вечной беготне между разными очагами хозяйства, поочередно сваливаясь то от воспаленья легких, то от операций <> в особенности последнюю зиму, Зина и сейчас работает не покладая рук. <> Второй год, отчасти по вине моей милости ей приходится стирать, мыть полы и пр. и двое детей на руках у ней».
Пастернак, обдумывая Спекторского: «…в мыслях я поселил его в нижнем этаже одного двухэтажного особнячка на Тверском бульваре, где когда-то, кажется, помещалось датское консульство. Жизнь обернула все так, что <> в полувоображаемое место полувоображаемого действия попал я сам. Я переехал сюда позавчера, это две комнаты с еще недоделанной ванной и непроведенным электричеством, временная квартирка, предоставленная мне, Зине и ее детям Всероссийским Союзом писателей»
Там же. Стр. 543.
«…Зина чуть ли не ежедневно стирает и моет полы, т.к. кругом ведутся строительные работы, и когда входят со двора, следят мелом и песком. Через неделю мы вчетвером поедем на Урал и на этот срок брать работницу не имеет смысла».
БОРИС ПАСТЕРНАК. Пожизненная привязанность. Переписка
с О.М. Фрейденберг. Стр. 178.
«Несмотря на бедную обстановку, мы были очень счастливы. При доме был садик, где я гуляла с детьми, а обеды мы брали тут же в литфондовской столовой. Таким образом, я обходилась без работницы. („При Женичке воспитательница, и у Жени пожилая опытная прислуга“.) Так мы жили спокойно три месяца. Потом опять появилась Евгения Владимировна. Квартира ей очень понравилась, и она попросила нас поменяться с ней. Мне очень не хотелось расставаться с этим уютным и обжитым углом, к тому же я не доверяла ей и боялась, что снова придется куда-нибудь переезжать».
Борис Пастернак. Второе рождение. Письма к З.Н. Пастернак.
З.Н. Пастернак. Воспоминания. Стр. 276—277. Поменяться все же пришлось.
«У Жени хорошая двухкомнатная квартирка. Она ровна душой».
БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 554.
Ну и слава Богу.
«Памятуя мое берлинское увлечение музыкой, бабушка распорядилась, чтобы ее рояль папа при нашем переезде отдал мне, и его перевезли к нам в квартиру на Тверском бульваре».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 378.
Бабушка не полюбила Женю за годы ее брака. Два раза не захотела забрать к себе внука, даже выполняя желания родителей – невысказанные, конечно. Легче всего в их семье такие отношения манифестировались через деньги и ценные вещи. Расплачивался вместо внимания деньгами с родными и друзьями сердца и совести Борис Пастернак; бабушка из-за границы двигала ферзем. В Волхонскую квартиру, отремонтировав и ее, как она отремонтировала выданную ее семье Тверскую, но пожеланную Женей, въезжала пианистка Зинаида Николаевна с сыновьями Генриха Нейгауза. Они-то Розалии Исидоровне были никто, но четвертый член новой семьи был чуть не состоявшийся музыкант, прошедший самостоятельно консерваторский курс, сын ее родной Борис, для которого к тому же мамоч-кино фортепьяно составляло самое вещественное из оставшихся вещественных воспоминаний о детстве, о мире, о семье, о маме с папой.