Другой путь. Трилогия
Шрифт:
– Подождиподождиподожди, Серый, – запротестовал Захар. – Я ничего не понял! Намто что делать, если целое Политбюро со всеми их отделами ЦК, с аналитиками КГБ, не понимают, куда движется страна?
– Сдается мне, многие прекрасно понимают, – не согласился я. – Только их это устраивает. Каждый второй секретарь хочет стать первым. И лучше не секретарем, а хозяином. Врубаешься?
– Так это же заговор! Нужно всетаки писать в Политбюро!
– Успокойся, писатель! – Надоел он мне со своим письмом! – Есть старинная английская поговорка: когда правила игры не позволяют джентльменам выигрывать, джентльмены меняют
Майцев задумался.
– Как это?
– Когда тебе из колоды выпадает "очко", то, чтобы тебя победить, мне нужно придумать комбинацию "королевское очко"! И убедить тебя в него поверить.
– Разве это честно?
– Какова цель игры у ее участников? Если игра идет не на фантики?
– Выиграть, разумеется.
– Чтото не слышал я в твоем определении цели слова "честно".
– Не, ну это как бы само собой!
– Вот поэтому нашу с тобой страну и поставили в позу пьющего оленя. Мы полагали, что с нами будут поступать "честно". А цель у игроков была – всего лишь "выиграть". Неважно как. И теперь ты предлагаешь играть по их правилам: "письмо в Политбюро". Это психушка, химия всякая и бесславный конец, в котором ты ничем не управляешь. Нет… нам нужен совсем "другой путь".
– Ты чтото придумал!
– Я знаю будущее! – подмигнул я. – Пусть кусками, но не это главное. Главное – я могу его менять в нужных мне направлениях. И узнавать то, чего никогда не должен был узнать!
– Как это? – Захар даже привстал и прошелся передо мной. – Как можно менять будущее? Не, ну то есть это понятно, мы все его ежеминутно меняем, но как ты собрался делать это в нужном направлении?
Я задумался, соображая, как бы попроще объяснить свою догадку.
– Раз уж мы с тобой начали говорить о картах, то вот ты что знаешь о преферансе?
– Брат двоюродный Мишкан, приезжал в прошлом году, показывал, но я не запомнил торговлю. Ну, в общаге еще у Санька с Виталем в комнате часто народ собирается – под пивко месятся – тоже смотрел както пару раз. Только я не знаю, как пулю рисовать.
– И я не умею играть, даже пулю твою не видел никогда. Но стоит мне однажды сесть с кемто за стол с серьезными намереньями научиться – и я буду обладать всем своим двадцатипятилетним опытом знания этой игры. И как думаешь, кто тогда выиграет первую же пульку? Врубаешься, доктор Пилюлькин?
Захар неторопливо сложил пустые бутылки в сеточную авоську и только потом ответил:
– Так это же вообще!… Если нас не затопчут, то мы их порвем! Говори, что делать? Я тебе верю.
Я рассмеялся.
– Захар, давай завтра, хорошо? Мне нужно немножко пораскинуть мозгами.
Мы направились к перекрестку, на котором всегда прощались после института.
В этот раз прощанье затянулось: Захар изводил меня малозначительными вопросами, два раза уходил и потом догонял меня, но всетаки мне удалось его спровадить, пообещав, что теперь он будет обо всем узнавать новости из первых рук – раньше, чем они случаться.
Дома меня ждала записка:
"Борщ на балконе под столом. Я у д. Миши на ДР Светы. Захочешь – приходи.
Целую, мама".
Борщ я нашел, но есть не стал – в животе пузырилось три литра "Колоса" и наливать в него еще чтото я не захотел. И к Свете – подруге моего дядьки – на день рождения идти мне тоже совсем не улыбалось. Я лег на пол перед выключенным
Я включил его и стал смотреть вечерний выпуск программы "Время".
Опять ктото о чемто рапортовал, ктото когото поздравлял, ктото с кемто встречался, и космонавты вернулись в очередной раз, и жизнь шла своим чередом, а я смотрел на эти лица, мелькающие на большом экране, и не мог понять, почему всего лишь через пять лет они все станут другими? Что такого произойдет за эти годы, чего нельзя было бы перетерпеть? И зачем нужно было непременно уничтожить большую, сильную страну?
Ответов не находилось – ни в прошлом, ни в будущем. Жаль, что тот я – из двенадцатого года, судя по всему, оказался не слишком информирован о причинах исторических катаклизмов. Хотя и имел на этот счет свою точку зрения и некоторый запас сведений.
Ну что ж, я это недоразумение намеревался исправить!
Глава 3
Я не заметил, как уснул, но, проснувшись, я со всей очевидностью понял, что первым делом должен бросить институт. Зачем он мне?
Теперь уже совершенно понятно, что останусь я недоучкой. Здесь илиили. И в моем положении выбирать не приходится. Что ж, то, чем я собирался заняться, не требовало системного обучения. В конце концов, Билл Гейтс (имя всплыло из будущего) тоже был недоучка, а перед всеми остальными у меня могучий бонус.
Мне трудно давались в жизни такие решительные шаги – сменить школу, выбрать профессию. И институтов я еще не бросал. Он давал какуюто иллюзию постоянства в настоящем и определенности в будущем. Теперь же мне предстояло остаться наедине (ну хорошо, с Захаром) со своими видениями.
Был ли я уверен, что справлюсь? А разве у меня был выбор?
Видимо, мама осталась ночевать у брата, потому что в доме я был совершенно один.
На завтрак борщ – настоящее извращение, поэтому обошелся я чаем и парой бутербродов, посыпанных сахаром. Этому меня научила бабушка, называвшая такую конструкцию "пирожное": белый хлеб, масло, сахар – вот и вся радость. Сытно, калорийно и дешево!
Майцев поджидал меня у подъезда – взъерошенный, одетый в странную куртку, с кругами под глазами (то ли от разбитого носа, но скорее от недосыпа) и вместо "привет" я услышал:
– Слушай, Серый, а давай изобретем чтонибудь! Что знают там и не знают здесь! Представь только, – затараторил Захар, – принесем изобретение, второе, третье, пятое! Его внедрят и мы с тобой прославимся! А изобретение наше позволит народному хозяйству совершить качественный скачок! Премию дадут – я узнавал – изобретателям иногда столько денег отваливают! И стране пользу принесем и все девчонки наши будут!