Друид Шаннары
Шрифт:
Она сотворила еще одно чудо. Поляна, на которой некогда стоял домик, вновь зазеленела, следы битвы исчезли. Распустились цветы, их аромат дарил отраду и покой. Развалины дома совсем исчезли. Казалось, девушка одним лишь взмахом руки могла изменить весь мир.
Морган Ли разговаривал с Уолкером лишь тогда, когда Пи Элла не было поблизости. Горец по-прежнему не доверял ему. Он признался Уолкеру, что до сих пор не знает, что представляет собой этот человек и для чего Оживляющая взяла его с собой. С тех времен, когда Уолкер видел юношу в последний раз, Морган очень изменился, он повзрослел.
Горец пришел в Каменный Очаг исполненным сознания собственной значимости. Теперь он стал скромнее, научился владеть собой, говорил осторожно и рассудительно. Но в храбрости ему по-прежнему
— Она всех нас выдала, — с горечью сказал Морган. — Она предала всех, кого знала. Да и то, что произошло с Коглином, скорее всего тоже ее рук дело.
Но Уолкер так не считал. Порождения Тьмы знали, что Коглин в Каменном Очаге с тех пор, как гномы-пауки похитили из долины Пара, а это случилось несколько месяцев назад. Порождения Тьмы могли явиться за Коглином в любое время. Риммер Дэлл, прежде чем убить Коглина, сказал ему, что он последний, кто противостоит порождениям Тьмы, а это означало, что Первый Ищейка почувствовал: Коглин ему угрожает. Уолкеру было все равно, как Риммеру Дэллу удалось их отыскать. Его беспокоило, что Первый Ищейка утверждал, будто все дети Шаннары мертвы. Относительно Уолкера он, безусловно, заблуждался, а вот как насчет Пара, Рен и других из рода Шаннары, которых тень Алланона отправила на поиски утраченных талисманов, чтобы спасти Четыре Земли? Ошибался ли Риммер Дэлл, обманывал или потомки Шаннары действительно последовали за Коглином? Уолкер не стал делиться своими мыслями с Морганом Ли, который и без того уже боролся с воображаемыми последствиями своего похода.
— Я знаю, что не должен быть здесь, — доверительно сказал он Уолкеру как-то вечером. Они сидели под сенью старого белого дуба, прислушиваясь к трелям певчих птиц и наблюдая их стремительный полет. — Я сдержал слово и позаботился о безопасности бабушки Элизы и тетушки Джилт. Но как быть с моим обещанием Пару и Коллу? Я не имею права находиться здесь, я должен вернуться в Тирзис и найти их!
Однако Уолкер не одобрил намерений Моргана.
— Нет, горец, — сказал он, — что ты сможешь сделать, даже если отыщешь мальчиков? Что ты противопоставишь порождениям Тьмы? Ты необходим здесь. Может быть, тебе удастся найти способ восстановить магию своего меча, а я найду средство, чтобы вновь обрести руку. Конечно, это всего лишь надежда. Но мы ведь чувствуем, что необходимы Оживляющей, горец. Сейчас мы словно ее дети и принадлежим ей.
Девушка покорила Уолкера. Ночная беседа, ее настойчивость и решимость успокоили его, и теперь он был готов следовать за ней до конца. Морган Ли, очарованный красотой девушки, тоже чувствовал ее власть над собой. Каждый любил ее по-своему.
Морган был околдован изяществом ее движений, ее необыкновенной, блестящей красотой, ее нежностью. Ничего подобного он не испытывал раньше. Девушка будоражила его.
Уолкер испытывал по отношению к ней родственные чувства, ведь они оба владели волшебным даром. Он читал ее мысли, понимая ее с полуслова, это была связь, порожденная магией.
Труднее всего было понять, зачем к ним присоединился Пи Элл. Он называл себя магом и действительно был им, когда выпадал случай продемонстрировать ловкость рук или преодолеть очередную опасность. Ни для кого не было тайной, что этот человек крайне опасен, однако правду о себе он тщательно скрывал. Пи Элл редко разговаривал с кем-либо из них, даже с Оживляющей, хотя его влекло к девушке точно так же, как Моргана и Уолкера. Впрочем, влечение Пи Элла можно было сравнить скорее с чувствами собственника. Он относился к Оживляющей как к собственному произведению искусства, созданному им шедевру.
Дни пролетели незаметно, и вот, наконец, Оживляющая решила, что Уолкер уже достаточно окреп для путешествия, и четверо путников покинули Каменный Очаг. Они направились к северу через Темный Предел и Анарский лес, вдоль западного края Острого Хребта, вышли к реке Рэбб, перебрались на другой берег там, где поток сужался, и двинулись дальше, к горам Чарнал. Они шли медленно, пробираясь ущельями, через непроходимые леса и заросли кустарников. Путникам приходилось постоянно менять направление, отклоняясь от намеченного пути, чтобы найти тропы. Погода стояла хорошая, лето близилось к концу и дарило теплые дни, пронизанные солнечным светом и ласковым ветром; время текло медленно и лениво, каждый новый день казался желанным и нескончаемым. Даже здесь, далеко на севере, были заметны признаки увядания: землю губил яд, правда, не так явно, как в центре Четырех Земель. Вкус и запах, пейзажи и звуки по большей части сохраняли первозданную свежесть и яркость. В реках по-прежнему текла прозрачная вода, леса зеленели, их еще не коснулась Тьма.
На ночь путники разбивали лагерь на лесных полянах у пруда или ручья. У них всегда были свежая вода и рыба на ужин. Мужчины, не исключая даже Пи Элла, коротали вечера за беседой, и лишь Оживляющая была молчалива и сдержанна: чаще всего она уходила куда-нибудь подальше от костра. Не то чтобы девушка пренебрегала ими или пряталась — просто она хотела побыть одна. В самом начале путешествия между ними возникла невидимая стена, некая преграда. Никто из троих спутников не беспокоил ее, но каждый тайком наблюдал за девушкой и друг за другом. Все словно чего-то ждали. Но ничего не происходило, и путешественники постепенно привыкли друг к другу, стали подолгу беседовать. Морган был не из тех, кто мог долго молчать: открытый и приветливый, он любил общество. Уолкер и Пи Элл, наоборот, сдержанные и замкнутые от природы, предпочитали молчание. Они следили за каждым словом, стараясь проникнуть в тайны другого и не выболтать ничего о себе. Их беседы велись словно из-за ширмы, тщательно прикрывавшей истинные мысли.
Чаще всего мужчины рассуждали о том, куда лежит их путь и что они будут делать, когда достигнут цели. Каждый раз подобные беседы быстро заканчивались. Никто не хотел говорить о своей магии, хотя Уолкер и Морган уже имели некоторое представление друг о друге. Никто не предлагал и какого-либо плана действий. Они вели своеобразную дуэль, оценивая сильные и слабые стороны противника, нанося ложные удары вопросами и предположениями, пытаясь определить степень защиты. Поняв, что от Уолкера он ничего не добьется, Пи Элл решил заняться Морганом. Он знал, что горец находится с ними благодаря магии, заключенной в мече Ли, но как он ни старался, так и не смог узнать ничего существенного о сломанном клинке. Пи Элл расспрашивал Моргана, на что способен меч Ли, велика ли заключенная в нем сила, но Морган призвал на помощь все свое красноречие, чтобы ответы его оставались любезными и одновременно сбивали с толку. И создавалось впечатление, будто магия его способна на все. В конце концов Пи Элл оставил его в покое.
К концу первой недели они миновали Анарский лес и оказались на севере, у самого подножия гряды Чарнал. Потом они пошли на северо-восток к Быстрине Прилива и в конце концов добрались до совершенно незнакомых мест. Ни Морган, ни Пи Элл не бывали севернее верхнего Анара, а Уолкер не заходил дальше нижних предгорий Чарнала. Оживляющая вела их все дальше. Казалось, ее ничуть не тревожило, что о здешних местах она знает меньше любого из своих спутников, девушка внимала внутреннему голосу, повиновалась только собственной интуиции. Она признавала, что не знает точно, куда идет. Пока она чувствует дорогу, она может вести отряд, но когда они пересекут гряду, она может заблудиться. Элдвист лежит по ту сторону гряды Чарнал, и там путешественникам придется рассчитывать только на себя.