Друиды
Шрифт:
Руины Ценабума мы обошли стороной. Ни мне, ни Котуату не хотелось видеть разрушения в городе. Мы шли и шли на север, и в какой-то момент мои ноги узнали мягкую коричневую землю, и я невольно ускорил шаг.
— Эй, притормози! — окликнул меня Гобан Саор. — Женщинам за тобой не угнаться.
Я пошел медленнее, дожидаясь отставших. Но впереди меня ждала моя женщина. Брига. И Лакуту, и Глас, и Кормиак Ру. И Роща. Мой дух стремился к Роще сильнее, чем тело к еде во время осады Алезии. Мои ноги порывались бежать, не слушая голову, не заботясь
Миновав солнечную прогалину, я обогнул ольховые заросли и обнаружил рыбака, сидящего на берегу притока Аутуры. Он чинил сети, терпеливо латая дыры. Заметив меня, он очень удивился.
— Откуда ты взялся?
— Из Алезии.
Его глаза широко распахнулись.
— Я думал, там все погибли. Вся армия Галлии и все, кто был с ними.
— Когда ты это услышал?
— Да вот как раз этим утром. Кричали из верховьев. А слухи пришли еще раньше. Только мы не знали, насколько это правда.
— В форте Рощи тоже слышали? — с замиранием спросил я.
— Наверное, слышали. Я там не был. Это же полдня ходу, сам знаешь. А у меня тут река, рыба… — Он явно стремился вернуться к своему привычному мирку, хотя и узенькому, но вполне достаточному для него. Что ему Алезия? Что ему Цезарь? Вот сеть прохудилась, это беда. А что там, далеко, его не касалось. Но он только что походя разрушил мой мир. Брига помнит мои слова. Жертвенный нож не знает жалости. Я побежал. Внутренний голос твердил мне, что так лучше; пусть все они будут мертвы, пусть их дух получит свободу. Это лучше, чем рабство! Но я все еще надеялся. Я хотел жить, и я хотел, чтобы они тоже жили.
Я побежал и бежал до тех пор, пока легкие не начало разрывать из-за нехватки воздуха. Я обнаружил, что стою, прислоняясь к сараю какого-то мелкого землевладельца, хватая ртом воздух. Котуат и Гобан Саор отстали. На них лежала забота о женщинах с детьми, которых надлежало доставить в поселок Рощи. Где моя семья лежит мертвой. Я сжал кулаки, воздел их к небу и закричал. Пепел лег на мое запрокинутое лицо. Густой запах древесного дыма висел в осеннем воздухе. Слишком сильный запах. Я замер, предоставив моему духу исследовать окружающее. А потом снова побежал.
Вершина холма поднялась над равниной. Она была все такой же, как и в древности, до того, как кельты пришли в Галлию. Священное сердце земли, место удивительной силы. Сейчас его венчало пламя. Даже отсюда я видел, что Роща горит.
Смирив боль в ногах и легких, я побежал так, как никогда не бегал раньше, не сводя глаз с далекого огня, пожирающего дубы. Ветер принес очередную порцию пепла и с ним до меня долетел шепот умирающих деревьев. Моих деревьев! Мелькнула мысль о магии дождя и ушла, не задержавшись. Поздно! Пылала вся вершина холма. Пока я буду собирать облака, нечего будет тушить. Я бежал.
Сколько боли может поглотить дух? Друиды думали об этом. Милосердная смерть позволяет забыть о самой нестерпимой боли. Я бежал, нащупывая нож, всегда висевший у меня на поясе. Тот самый
Дорога раздваивалась. Одна поворачивала к нашему поселку, и я выбрал ее, чтобы умереть там, где оставалась моя семья. Я уже плохо осознавал себя, изрыгая попеременно то мольбы, то проклятия, взывая к Источнику, выкрикивая священные имена богов со всей силой любви и горя. А потом на меня налетела Брига. Она просто выскочила из ворот поселка и рухнула в мои объятия.
Иногда радость может ранить сильнее, чем горе, потому что в нее невозможно поверить. Плача и смеясь, мы бесцельно кружились, крепко обнимая друг друга. Ее пальцы гладили мое лицо, а я крепко прижимал ее к себе. Слов не было. Мы твердили только: «Ты, ты!» и плакали. Вокруг собирались люди: Лакуту, дети, Сулис, Керит, Граннус, Теймон, Диан Кет, — многие вскрикивали от удивления и радости. Я не видел Аберта.
— Где мастер жертв, Брига?
— Ах, Айнвар! Сегодня утром нам передали, что ты...
— Неважно! Ты же видишь: я жив!
— Вижу! Но когда я услышала вести, я решила, что все пропало, и пошла искать Аберта… как ты сказал. Он начал готовиться… мы начали готовиться. И тут страж закричал, что Роща горит. Римский патруль поджег Священную Рощу! Аберт тут же забыл обо всем и унесся туда, к холму, чтобы сражаться с римлянами и спасать деревья. Наставник Нарлос отправился вслед за ним, а мне пришлось держать Кормиака Ру, он тоже рвался туда. Мы ждали и надеялись, но...
— Но они так и не вернулись, — закончил я за нее. — Значит, их нет в живых.
— Да, — едва слышным шепотом произнесла Брига. — Римляне уехали; они даже не стали нападать на селение. Мы не знали, что делать. Мы просто ждали… Смотрели на погребальный костер на месте Рощи и ждали…
Мастер жертв принес в жертву себя, подумал я. Зачем? Мои тело и дух слились воедино, образуя сверхсознание. Я видел возносящиеся ввысь пылающие деревья, обращающиеся в величественные колонны небывалого храма, заполненного благодатью, очищенной огнем. Я узнал этот храм.
Брига спрятала голову у меня на груди. Мы стояли, тесно прижавшись, и на нас мягко падал пепел.
Эпилог
Колесо времени повернулось. Теперь мы были свободными людьми только в своих сердцах.
После падения Алезии Цезарь убил всех, кого посчитал непригодным для продажи в рабство. Город он отдал на разграбление своим солдатам. Эдуев и арвернов пока держали в заложниках. Цезарь намеревался купить за их жизни лояльность двух самых крупных племен. Он объезжал Галлию, по очереди требуя от королей подчинения Риму. Когда перед ним предстал Котуат, король карнутов, и вместо изъявления покорности плюнул ему под ноги, римлянин приказал обезглавить моего друга.