Друзей не выбирают. Эпизод 2
Шрифт:
Да и потом, если он узнает, что я жива, узнает и Селениэль. А кто знает, что ей от меня нужно? Лично я — без понятия.
— Ри, — потрясла я эльфа за плечо, — Ри, просыпайся! Давай, тебе поесть нужно.
— А сколько времени прошло? — потер глаза сонный эльф и забрал у меня тарелку с бульоном, в которым плавало и мясо. А, ну еще и остатки настойки. Мне тоже не мешало бы принять его для профилактики, а то вдруг и я с простудой слягу.
— Где-то около часа, может, чуть больше, — пожала я плечами, наливая себе бульона из котелка, — Как самочувствие?
— Да нормально вроде, —
Но не смотря на всю неуверенность, поглощал бульон он довольно шустро, и даже добавки попросил. А я что, мне не сложно, даже приятно заботиться об эльфике. Хех, это что, ранний материнский инстинкт? Рановато что-то, рановато. От добавки не отказалась и я, а про Химо я вообще молчу, он так вцепился в несчастный кусок мяса, что мне даже его рычание послышалось. В смысле, рычал Химо, а не вареное мясо. Ужин прошел в раздумьях на тему того, как неживое чучело может переваривать пищу, и куда это самое переваренное девается. Ответа так и не нашлось.
— Ой, Эль, а что это? — неожиданно спросил дроу, указывая пальцем в сторону костра.
— А? — я отвлеклась от гадания на чаинках, которые плавали в моей деревянной кружке. Все равно чаинки выводили нечто бессмысленное, что-то похожее на воссоединение душ и борьбу противоположностей. Бред, вообщем.
— Вон туда посмотри и скажи, что у меня не галлюцинации вызванные жаром! — потеребил меня за рукав, несколько ошарашенный эльф.
— Ри, это всего лишь саламандра! — засмеялась я, разглядев в небольшом пламени ярко-красную ящерицу с двумя забавными рогами на голове, — Дух огня, создание Ариархата, Хранителя Огненной Стихии. Маги используют их для доставления почты.
— А как почта не сгорает в огне? — изумился мой ученик, пристально разглядывая ящерку, которая же, в свою очередь, нетерпеливым взглядом всматривалась в мое лицо.
— Потому что почту отправляют маги, владеющие стихией Огня. Они договариваются с саламандрами на тему сохранности письма или посылки. Но если ты не понравишься этой ящерке — пиши пропало, ты никогда её не уговоришь, так что, такой почтой пользуются далеко не все. О, Ри, смотри, тебе письмо! — воскликнула я, увидев конверт, выплюнутый ящеркой. Из серого пергамента, с единственным именем, выведенным чьим-то аккуратным почерком: «Танорион». Написано на эльфийском. Как только я подошла и собралась его поднять, ящерка сердито зашипела.
— Чего это она? — удивился Ри, откидывая одеяло и легко соскакивая с паутины. Похоже, что дроу и впрямь полегчало.
— Она передает письмо только тому, кому оно адресовано, — пояснила я. Саламандра подождала, пока дроу поднимет послание, но после этого не исчезла.
— А она долго еще будет здесь находиться? — спросил дроу, косясь на почтальона, который не собирался растворяться в пламени, а внимательно меня разглядывал.
— Не знаю, — пожала я плечами, — Похоже, что я ей не нравлюсь.
— А может, у нее и для тебя письмо? — неожиданно выдвинул идею Ри, — А она просто тебя не узнает под мороком.
— Ри, а ведь может ты и прав! — согласилась я на такой вариант и, сняв морок, повернулась к саламандре, — У тебя что-то для меня есть?
Огненная ящерица недовольно фыркнула
— Да уж, — весело хмыкнул дроу, — Скопилась у тебя корреспонденция!
— Да иди ты! — огрызнулась я, увидев на самом верхнем письме сургучную печать — герб старшего дома Аллианэр.
— Эль… — тихо спросил Ри, прекрасно расслышав в моем тоне не совсем дружелюбные нотки, — Эти письма от братьев де Рен, ведь так?
— Милая, не уходи далеко, — с самым милым лицом прошептала я, пропустив мимо ушей слова дроу, и достала из кармашка на поясе кусочек железного дерева, — Хочешь вот это?
Ящерка, увидав в моих руках столь редкое дерево, заурчала от восторга, и костер взвился ввысь локтя на три точно. Хе, что-то мне это напоминает! Интересно, а у меня вот таких вот огненных хвостатиков в родне не было?
— Я тебе дам кусочек, если ты не скажешь отправителю, что доставила письма. Просто потеряйся, ладно?
Саламандра торопливо закивала, судорожно облизнулась огненным язычком, и быстро-быстро завиляла хвостиком. Мдя, наверно, даже самые послушные в мире псы так своей конечностью управлять не сумеют. Я кинула ей желанное дерево, и объяснила свое поведение ученику, который сейчас стоял с вытаращенными глазами:
— Это железное дерево, оно очень редко встречается в природе. А точнее, всего в двух местах: Ассоматийская долина и Остров Драконов. Это дерево ценится из-за того, что оно тверже стали, не восприимчиво к магии, хотя оно и само обладает некоторыми магическими свойствами. Как понимаешь, стоит оно баснословно дорого и поэтому для растопки каминов его никто не использует, а для саламандры это любимое и практически недостижимое лакомство, за него она сделает все, что угодно. У меня когда-то были палочки для волос из такого дерева, но они треснули, и я их доломала. Как знала, что рано или поздно пригодятся.
— А как ты их сломала? Это же практически невозможно! — поразился дроу, наблюдая за тем, как ящерка в костре с ума сходит, вертится вокруг кусочка дерева, скачет, бесится.
— В них попали метательные шарики ятугаров и они треснули. А потом я их доломала магией земли, просто договорилась с деревом из которого оно состоит. Пыхтела долго, но все же получилось.
— После метательных шариков неудивительно, что дерево так легко поддалось! — хмыкнул Ри, внимательно вглядываясь, как я подбираю с земли стопку писем так, словно между ними спрятана нхитистаха — дико ядовитая змея, укус которой обозначает неминуемую смерть, долгую и мучительную.
— Ага, насколько я помню, там даже толика амарилла присутствует! — согласилась я с эльфом.
— Хелл, а кто тебе там пишет? — неожиданно влез в разговор Химо. Вот хрдыр, он что, не мог подольше со своим ужином повозиться?
— Догадайся с восьми раз, — буркнула я, сотворив подушку из уплотненного воздуха. Дроу, покосившись на меня, сделал то же самое.
Всего писем было семь. Долго не думая, я отложила два письма. Те, на котором чувствовалась магия. Маячки, не иначе. А открыла довольно потрепанное, в небольшом конверте. Четкий почерк с острыми углами у букв легко позволил мне узнать писанину дедушки: