Дружба, скрепленная кровью(Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР.)

Юн-нянь Лю

На следующий день, едва рассвело, красноармейцы обнаружили кавалерийский отряд противника, который с северо-запада двигался к юго-восточной окраине леса. Противник намеревался окружить 33-й полк, прижав его к болоту.

Командование, быстро разгадав этот замысел, приказало 4-й кавалерийской дивизии выступить наперерез противнику и, двигаясь в северном направлении, соединиться с полком, окружив таким образом вражескую кавалерийскую часть. Белополяки, увидев, в каком положении они могут очутиться, повернули коней и пытались

начать отход.

Тогда эскадрон Ли Фу-цина, занявший оборону на лесной опушке, непосредственно прилегающей к шоссейной дороге, бросился наперерез противнику.

Завязалась ожесточенная схватка. Несколько раз пытались белополяки прорваться через кольцо окружения, но не могли. К полудню в воздухе появились вражеские самолеты, они носились над лесом и бомбили с пикирования. Как дождь, сыпались бомбы, с грохотом валились деревья, лес гудел от взрывов. Стало темно от пыли, листьев и веток, сорванных взрывной волной.

Пользуясь поддержкой с воздуха, противник попытался было снова пойти на прорыв, но красные части были готовы к контратаке.

Выскочив из окопа, Ли Фу-цин подбежал к своему коню и схватил его под уздцы. Попав левой ногой в стремя, он занес правую ногу, но в этот момент раздался взрыв: где-то совсем рядом разорвалась бомба.

Ли Фу-цину показалось, будто что-то встряхнуло его за ногу, словно конь копытом ударил. В тот же миг с головы у него слетела шапка. Конь рванулся вперед и вдруг повалился на бок, придавив Ли Фу-цину обе ноги.

Тот попытался было выбраться из-под коня, но безуспешно.

— Командир! Ты ранен в голову! — закричал подбежавший боец Ма Мин-тэ.

Ли Фу-цин ощупал голову и, поднеся руку к глазам, увидел, что она вся в крови. В правой части затылка торчал осколок. Только теперь Ли Фу-цин почувствовал боль.

С огромным трудом удалось Ма Мин-тэ высвободить ноги Ли Фу-цина из-под убитого коня. Ли Фу-цин попытался встать, но почувствовал боль и в правой ноге: там тоже оказался осколок. Поддерживаемый Ма Мин-тэ, Ли Фу-цин добрался до ближайшего дерева. Здесь Ма Мин-тэ сделал ему перевязку, а когда подоспели санитары с носилками, он передал им Ли Фу-цина, вскочил на коня и поскакал туда, где шел бой.

Уже лежа на носилках, Ли Фу-цин почувствовал себя очень плохо. Вскоре он потерял сознание…

«Буденный! Ворошилов!» — вдруг услышал он голоса. Потом Ли Фу-цин почувствовал на своем лбу прикосновение чьей-то заботливой руки. Открыв глаза, он увидел два смуглых знакомых лица, склонившихся над ним. «Неужели это командарм и член Реввоенсовета? — молнией пронеслось в его сознании. — Конечно, они — Буденный и Ворошилов!» Ли Фу-цин хотел было пожать им руки, но в глазах у него потемнело, и он снова потерял сознание.

Очнувшись, Ли Фу-цин почувствовал, что находится в поезде; рядом он увидел других раненых; медсестра одного за другим перевязывала их.

Пытаясь сообразить, сколько времени прошло с тех пор, как

он получил ранение, Ли Фу-цин приподнялся, но голова показалась такой тяжелой, словно весила сотни килограммов.

— Куда мы едем? — забеспокоился Ли Фу-цин.

Медсестра взглянула на него и, решив, что он все еще бредит, не ответила, продолжая заниматься своим делом.

— Товарищ сестра, — не унимался Ли Фу-цин, — куда идет поезд?

— Он действительно очнулся! Право же он пришел в себя! — повторяла сестра, несказанно обрадовавшись.

— В Киев едем, — сказала она. — Но вы ни о чем не думайте, вам нужен полный покой.

— А почему в Киев? Разве белополяки наступают?

— Да нет же! Нет! Вы тяжело ранены, и вам необходимо полечиться в тыловом госпитале!

— А что, разве я еще не поправился? Товарищ, я должен оставаться на фронте!

— Нет, нет, ни в коем случае! У вас ведь осколок в голове! Во фронтовых госпиталях нет ни нужного оборудования, ни специалистов. Только в Киеве вам смогут вытащить этот осколок.

Ли Фу-цин не унимался, он уверял, что его место на фронте. В конце концов сестре пришлось строго-настрого запретить ему разговаривать. Она убедила Ли Фу-цина, что не пройдет и двух месяцев, как он вернется в строй.

А еще через два дня Ли Фу-цин лежал в киевском госпитале, где у него вытащили осколки. Прошел месяц тщательного лечения, и Ли Фу-цин начал свободно передвигаться. Раны его еще полностью не зажили, а он уже осаждал администрацию госпиталя своими упорными просьбами отпустить его на фронт и сумел настоять на своем.

…Возвратившись на фронт, Ли Фу-цин участвовал в боях в Галиции.

Однажды утром небольшой отряд, где служил Ли Фу-цин, ворвался в деревушку. Выбив из нее противника, красноармейцы расположились на отдых.

В деревне насчитывалось около двухсот дворов. В домах оставались лишь старики, женщины и дети, молодых мужчин не было. Жители деревни все как один вышли встречать Красную Армию. Они рассказывали бойцам о зверствах белополяков.

Ли Фу-цин с четырьмя товарищами вошел в один из дворов: им нужно было накормить коней. Из хаты вышла женщина лет тридцати, с виду русская, а следом за ней девочка лет семи. Увидев красноармейцев, женщина сразу же полезла на чердак конюшни за сеном.

— Заждались мы вас! С каких пор уже ждем! Замучили нас белополяки. У меня в этой конюшне стояли раньше две лошадки. Да какие лошадки! Так ведь увели их беляки, чтоб им жизни не было! Просила я не трогать моих лошадей, как я без них пахать буду? Так один бессовестный еще меня прикладом за это. — И она показала бойцам распухшую руку: — Посмотрите, какой след от его приклада остался, — говорила женщина, и по ее лицу текли слезы. — Всех свиней из хлева утащили. Были у меня две старые курочки-несушки, которых я спрятала в погребе, так и их выкрали! Не приди вы, совсем плохо бы нам стало!