Дружба
Шрифт:
Ну, ладно, так и быть. Признаюсь, не ожидала увидеть его в тех же перчатках и очках. Да и официозом от этого кадра не пахло. Опять какая-то водолазка с высоким воротом и футболка сверху. Такой даже в дорогущей машине смотрелся странно.
— Развернули строку про ущерб?
— Да. Сзади. А вы взяли паспорт?
— Угу.
Я перегнулась назад, отметив наличие маленьких экранов на задней стороне передних кресел, и взяла в руки папку. Внутри лежали две стопки
— «Ложь — 20 000 руб?»
— Ага.
— «Предательство — 50 000 руб. Измена…» А это как? Друг может изменять?
— В данном случае имелось в виду пренебрежение обществом в пользу другого. Там есть пометка, что родители не считаются.
— А если у меня есть родной брат и сестра?
Остановившись на красный, фрилансер посмотрел на меня в упор из-под очков:
— Вы единственный ребенок в семье, это очевидно.
Ну, ладно. Один — ноль в его пользу.
— А вы?
— У меня есть старшая сестра. Но она давно живёт в другой стране, так что не беспокойтесь. Родители меня тоже не навещают.
— Ок, — я снова вернулась к чтению. — Последний пункт хорош. Получается, мы не можем расторгнуть контракт до нового года? Сколько бы друг другу не задолжали?
— В яблочко.
Я погладила щеку:
— Почему вы ставите такие условия, что создается почва для безвыходности? Тогда, в первый раз вы тоже…
— Мне нравится определенность, — перебил.
Ну, да конечно. Мои изначальные догадки были верны. Скорее всего фрилансер — очень неуверенный в себе и окружающих человек. Мне тоже нравилось поддерживать в себе чувство постоянства и контроля над ситуацией, поэтому и мать всегда звонила прежде чем нагрянуть с визитом.
Нотариус попался уж больно расторопный. Явно приплаченный. К обеду мы уже стояли у автомобиля с юридически подтвержденным договором. Вроде ничего и не изменилось, а мы просто топтались рядом, не зная, что и как говорить.
— Вот, — фрилансер засунул руку в задний карман брюк и достал связку ключей с брелком в виде баскетбольного мячика.
— Вот, — в ответ я дала ему свои три малыша. — Но так не честно. Я не знаю где вы живете.
Мой новоиспеченный друг пожал плечами:
— Показать? Сейчас?
— А сколько до вашего дома?
— Пятнадцать минут. Мы живём не так уж далеко друг от друга.
Я чуть не подавилась жвачкой:
— Ну и совпадение, знаете ли.
— С родни мистике.
Мы переглянулись.
— Ладно. Покажите дом, но входить я не буду.
— Хорошо.
Действительно. Жили мы в одном районе, только вот если я обитала на стороне соц. рынка и низеньких
— Ладно, — я посмотрела на дорогу. — Пойду домой, наверное.
— Торопитесь?
— Не особо, — я откровенно замялась. — Порисую.
— Понятно. Ну, тогда, спишемся, — и протянул руку.
Пришлось пожать. Многие на моем месте повелись бы на крепость фигуры и силу рук, но я-то знала, и быть может только поэтому необычайно быстро вошла в его «личную жизнь», как хрупок и неоднозначен был мир гражданина Панькова. Блин. Ну, почему он сказал, чтобы я забыла его фамилию? Прекрасно помнила. Как и серию паспорта. Больше разглядеть не удалось.
— Знаете, у вас какой-то блок выработался. До нашей первой встречи вы писали так, что было сложно понять женщина вы или мужчина. Я думал, что иду на встречу с парнем, — улыбка моего новообретенного друга попахивала робостью. — Я бы сказал, что вы специально, но теперь думаю, что вряд ли. Вчера вы таки выдали себя.
То-то он стоял каменным изваянием, когда я ему руку у черепахи протянула!
Ну, да. Если не знаю человека, то и не даю ему узнать себя. Что в этом плохого? С работодателями вообще проходит на ура. Нигде не упоминается, но женщинам-художникам платят заметно меньше, чем мужчинам.
— Спасибо. Я подумаю над этим.
— Пока.
— Бай-бай.
Только вот так просто день закончиться не мог. На скамейке у моего подъезда стояла высококачественно накрашенная Полина.
— Насть! — бросилась ко мне.
Я — человек с достаточно заторможенной моторикой, поэтому никак не имела возможности избежать физического контакта. Приятельница повисла на моих низких (по её меркам плечах), делая вид, что убивается горем.
— Стой. Скажи ещё раз. Что случилось?
Блондинка отстранилась. Конечно, она не заревела, ведь тушь могла растечься, а на водостойкую своих денег нет.
— Андрейка к другой ушел!
Да ладно? Я осмотрела подругу девства с головы до ног. Красивая, глупая и доступная. Все конечности на месте, грудь с попой не отвалились. Не стал бы её бросать безработный алкаш. Скорее сама ушла. Только куда ребенка дела?
— У мамки. Слушай, Насть, давай я у тебя поживу, а?
Нечто подобное я побаивалась услышать, каждый раз встречая Полину на улице.