Дружина окаянного князя
Шрифт:
Князь Святополк ещё не знал о том, что его отец Владимир умер. Он находился в заключении вместе со своей женой, княгиней Владиславой Болеславовной.
Владиславе было двадцать лет. Проводимые в подземелье дни очень плохо сказались на ней. Женщина лишилась ребёнка, которого они ждали, а её супруг бессильно сжимал кулаки.
– Владя, – ласково проговорил князь Святополк, смотря на супругу, которая сидела в углу и прижимала руками колени к голове, – перестань изводить себя! У нас будут другие дети, а этого не воротишь.
– Я
– Какого из? Владимира, который меня считает Ярополковым ублюдком, или Ярополка, который умер до моего рождения?
– А кого ты считаешь своим отцом?
– Да никого.
Князь Святополк встал и подошёл к столу, на котором находился их скудный обед. Тюремщики не собирались его баловать, и он, посмотрев на кашу, которой даже пёс не всякий порадовался бы, со всей силой стукнул кулаком по столу.
– Владя, встань и иди поешь! Мне тоже нелегко, но это не значит, что мы здесь сдохнем!
– Мой духовник уже принял смерть. Епископ Рейнберн умер и теперь его молитвы на небе помогут нам умереть так же достойно!
Святополк подошёл к супруге и обнял её. Владя прижалась к нему и спросила:
– Скажи, а на улице сейчас, наверное, уже весна? Или, может, уже лето? А может, осень? Сколько мы тут сидим в заточении?
– Можно радоваться, что мы хоть вместе, а не по отдельности. Не знаю, что сейчас на улице. Мне кажется, что уже весна подходит к концу и скоро наступит лето. А когда мы отсюда выберемся, то…
– Мы никогда отсюда не выберемся, так как князь Владимир будет жить ещё лет двадцать! Ты сам себя послушай! Не утешай меня. Смотри – мы сидим в полутьме и только свет факела не даёт нам ослепнуть. Наш ребёнок умер, и мы обречены были похоронить его в углу места, где мы заточены. Мы и сами скоро умрём, и всё это из-за чего? Думаешь, из-за разницы в обрядах? Нет, это из-за того, что ты пытался отложиться от князя Владимира и уйти под руку моего отца. Ты хотел сделать это честно и приехал в Киев, а за честность был брошен в темницу. Где твоя дружина, Святополк? Где твои люди? Мы здесь и умрём. Сначала умру я, и ты похоронишь меня в углу, как нашего ребёнка, а потом умрёшь сам. На небе мы окажемся вместе.
Княгиня резко подняла голову и всмотрелась в полутьму.
– Тюремщики, заклинаю вас, лишите нас жизни, я не могу находиться здесь! Здесь, рядом с могилой моего ребёнка, я не могу!
– Владя, ты должна поесть. Знаешь, мой брат Позвизд убедит отца простить меня и выпустить, вот увидишь. Просто не всё делается так быстро. Мы должны быть стойкими!
Княгиня рассмеялась, и князь Святополк невольно подумал, что рассудок его супруги может утратиться. Дочка Болеслава Храброго за последние недели становилась всё более странной. Она часто рыдала, смеялась, пыталась наложить на себя руки, а потом часами сидела и смотрела в одну точку. Иногда пела.
Звук
– Чего-то сегодня рано идёт, – произнёс князь Святополк, поглаживая супругу по голове. – Спросим у него, какая сегодня погода?
– Даже не старайся, всё равно не ответит. Им нравится видеть наши страдания.
Святополк задумался, а знает ли его отец Владимир, что здесь в заточении умер его внук? Может, эти нелюди и не сообщили ему о том, что Владислава разрешилась от бремени, и о том, что младенца похоронили прямо в темнице? Знает ли он об этом или нет?
Кто-то новенький, подумал князь Святополк, увидев незнакомого ему человека с факелом в руках. Лица незнакомца он не видел, но за время, проведённое здесь, стал отличать людей по шагам и по силуэтам. За незнакомцем шли человек восемь, и на них были кольчуги, блистающие в свете факелов.
Значит, всё-таки настали мои последние минуты, подумал князь и подошёл к княгине.
– В ладя, всё, увидимся на небе.
Владислава встала со своего места и рассмеялась, глядя в глаза Святополку.
– А нет никакого неба! Нет! Тьма! Тьма здесь и тьма там – вот что нас ждёт!
Незнакомец остановился возле их решётки и не спеша принялся отпирать замок.
– Княже, – слегка склонив голову, проговорил неизвестный, – князь Владимир Святославович, твой отец, перед смертью простил тебя и велел освободить!
Святополк замер. Вот так просто взять и оказаться на свободе. Просто выйти на свет! Словно заново родиться.
– А какая на улице сейчас погода? – спросил князь Святополк.
– Жара, не то что здесь. Здесь вы, смотрю, даже шубы не сняли, а там так жарко, что и в рубахе потеешь!
Святополк закрыл глаза и несколько секунд простоял так. На улице жара! Значит, почти год прошёл. Тогда была осень, а теперь лето.
Князь подошёл к Владиславе, но та отскочила от него в угол темницы.
– Это всё ложь! Они врут! Нас не выпустят, а отведут и убьют. Убивайте здесь, мы все вместе будем лежать здесь в темноте!
– Княгиня, пойдём! Даже если нам и судьба умереть, то давай хоть увидим свет!
– Свет! Свет! Нет никакого света, только тьма. Святополк, Пётр, – княгиня назвала Святополка его крестильным именем и обняла, – они убьют тебя, а меня оставят ходить над твоим телом! Нет. Пусть делают своё злое дело здесь в темнице. Я хочу умереть первой!
Незнакомец смотрел на это всё молча, а затем протянул князю меч.
– Княже, возьми и опоясайся. Негоже тебе без меча на люди выходить.
Святополк взял в руки меч. Нет, это не его меч, это меч князя Владимира, а до этого это был меч князя Ярополка. Сказывают, его когда-то держал в руках и его дед Святослав Неистовый. Что это может значить?