Дружка (одноклассница)
Шрифт:
Вот сейчас девочка готова была бросить ему в лицо все, что она о нем думает.
— Господин Гамов…!!!
Он ее строго и спокойно осадил:
— Нам надо поговорить. Но не стоит делать это у всех на виду. Один на один ты сможешь высказать все, что считаешь нужным. А я… возможно тоже найду, что сказать в ответ. Ты согласна поговорить как взрослые люди?
Вероника была двенадцатилетним ребенком. Рано повзрослевшим, умным и развитым не по годам. Но ребенком. А это был ее
И он предлагал поговорить, как взрослые люди.
— Хорошо, — сказала Вероника, стараясь подавить невольную дрожь волнения.
— Я не задержу тебя надолго, — сказал человек, который ее отец. — И… мне действительно нужна твоя помощь.
Трудно было отказать. Невозможно. Но и скрыть свою неприязнь тоже оказалось выше ее сил.
— Чего вы хотите? — спросила девочка.
Арсен ответил не сразу, некоторое время смотрел в темноту. Вероника нетерпеливо дернулась, все это время она боролась с собой, желая все-таки уйти. И тут он заговорил:
— Пройдем. Это недалеко.
Девочка насторожилась, идти куда-то ей совершенно не хотелось. Арсен поморщился:
— Ты боишься меня? Клянусь, я не причиню тебе вреда.
— Скажем так, — серьезно проговорила она. — Я вам не доверяю.
Он глубоко вдохнул, нахмурился, потом сказал раздельно и негромко:
— Я никогда не нарушаю своего слова. Тебе это должно быть известно.
Если бы не его заносчивый вид, может, Ника и не отреагировала бы так резко и язвительно:
— Да? Но только что вы его нарушили, соизволив заговорить со мной!
— Я… — он снова тяжело вздохнул, призывая на помощь всю свою выдержку. — Не давал слова не говорить с тобой.
Сейчас ему нельзя было сорваться, хотя он и был к этому очень близок. Не хотелось пугать девочку или как-то причинять ей вред. Удивительно, но ему удалось задавить в себе ростки гнева. Потому что все было подчинено одной цели. Арсену нужно было суметь договориться. С собственной дочерью, с которой не общался со дня ее рождения.
Однако это не означало, что он, этот странный, тяжелый и замкнутый мужчина не участвовал тайно в ее жизни. Правда, девочка об этом не знала. Потому неудивительно, что сейчас она не испытывала восторга.
Еще минуту продолжалось напряженное молчание, мужчина выжидал, когда ребенок подчинится, девочка боролась с собой. И в конце концов, устала:
— Чего вы хотите от меня?
Почувствовав, что она сдалась, Арсен испытал облегчение и смутную мгновенную радость. Каким бы каменным и непробиваемым мужчина не был, а это положение его тяготило. А вот признаться в главном, поступиться своей гордостью, тоже оказалось нелегко. Он с трудом выдавил:
— Мне нужно поговорить с твоей мамой.
Вероника закатила глаза:
— А я-то тут при чем? Надо, так говорите, — фыркнула насмешливо.
Болезненная судорога прошла по лицу мужчины, глаза
— Мне нужно поговорить с ней с глазу на глаз. И в этом ты должна будешь мне помочь.
— Не представляю, как я смогу помочь вам, господин Гамов.
У него дернулась щека от этих слов, он качнул головой, принимая и не принимая сказанное.
— Давай, я отвезу тебя в вашу гостиницу, а по дороге объясню.
— Вы с ума сошли. Мама взбесится…
— Да! Я сошел с ума! — долго сдерживаемое раздражение прорвалось, но он снова справился. — Я знаю. Знаю.
Понимая, что спорить с сумасшедшими бессмысленно, Вероника вытащила телефон.
— Звоните и говорите ей об этом сами.
Девочка отдала ему телефон и отошла чуть в сторонку, наблюдая за мужчиной исподтишка. Фактически она сама дала ему в руки решение сложной и неприятной ситуации. Зачем она это сделала?
Зачем… Известно, зачем. Маленькая свекруха прекрасно просчитала, что взрослый дядька, этот неприятный тип, который ее отец, на взводе. Того и гляди взорвется. Как нарыв.
И тогда все будет только хуже. А так… Какое-то подобие мирных переговоров.
Сколько раз ей приходилось опробовать подобную тактику с мамой. У мамы-то тоже характер не сахар.
Но было и еще кое-что.
Он сказал:
— Один на один ты сможешь высказать все, что считаешь нужным. А я… возможно, тоже найду, что сказать в ответ. Ты согласна поговорить как взрослые люди?
Ей хотелось этого взрослого разговора с отцом.
Однако то, что тот говорил сейчас матери, заставило Нику открыть рот от изумления и усомниться в правильности своего решения.
В этот момент Арсен был напряжен, и разве что не вибрировал от волнения. Нажал вызов. Во рту пересохло, все звуки вдруг исчезли, остался зуммер, грохотом отдававшийся в ушах. Как бы не старался доказать себе, что для него это ничего не значит, просто телефонный разговор, это было не так. Трижды не так. Сто раз не так!
Он не разговаривал с этой женщиной больше двенадцати лет. Держал себя в отдалении. А сейчас… после…
Ладони вспотели, он судорожно вздохнул. Почему не берет трубку…
А…! Ответила.
— Да! Ника, где тебя носит?!
— Здравствуй.
У него больше просто ничего не выдавилось из горла. Все силы ушли на то, чтобы говорить спокойно. А теперь мужчина ждал, слыша из трубки невольный вскрик и сбитое дыхание.
Для Наташи это был шок. Какой-то гадости она ожидала весь день, потому что выглядел ее бывший муж мрачнее тучи, и трудно было не понять, что он злится. Но такого она никак не ожидала. Сердце ухнуло куда-то в пропасть, потом застучало в сердце и замерло, наливаясь холодным страхом. Ее ребенок…