Друзья и враги Анатолия Русакова
Шрифт:
— Не-ет…
— Я хочу раньше переговорить с вами, а уж потом с вашей мамой.
— Ничего не понимаю… Заходите сейчас. Дома только Боб.
— А если вернутся родители или зайдут знакомые… Приходите лучше ко мне. Никто не помешает. Это там, где почта.
— Хорошо. Буду через часок…
Анатолий предупредил мать, что придет девушка, та, с которой ехал в поезде. Неприятности с ее братцем… Детская комната милиции поручила ему заняться этим парнишкой, вот и надо выработать план действий.
— Ох, Толя, — тревожно отозвалась Ольга
— Я раньше и сам думал — лучше держаться в стороне. Не получается. Не могу я так. Если я обжегся, так пусть другие не обжигаются. Как вспомню Хозяина на суде, Чуму в пересылке — все во мне горит. Была бы моя воля, я б таких…— Щека у Анатолия задергалась.
— Ну, мальчик мой, ну не надо волноваться. Делай, как лучше… Только жалей и меня… иногда.
Анатолий от ужина отказался, поспешно прибрал комнату и даже вытер пыль, чего никогда не делал, надел голубую тенниску и новый костюм.
Наконец перед Ольгой Петровной, тайно ревновавшей сына ко всем друзьям, появилась высокая темноволосая девушка.
Разговор с Анатолием по телефону очень встревожил Лику, но это не помешало ей приодеться, «как в гости».
Ольга Петровна поставила на стол конфеты, яблоки и испытующе придирчивым взглядом, исподтишка поглядывала на девушку. Однако ничего неприятного не было замечено. Наоборот, с каждой минутой эта стройная девушка с располагающей улыбкой и простотой все больше нравилась Ольге Петровне.
Поговорили о занятиях Анатолия в вечерней школе.
Затем Анатолий пригласил Лику для разговора к себе в комнату.
— А почему нам не остаться здесь? — осведомилась девушка. — По-моему, нам нечего скрывать от вашей мамы.
— Вполне можете положиться на меня, — гордо отозвалась Ольга Петровна и поспешила на кухню готовить чай.
Анатолий рассказал о том, как в детской комнате милиции он ознакомился с материалами на Пашку Лопухова, того самого парнишку в «лондонке», дружка Боба. А потом случайно обнаружил в картотеке и карточку Бориса Павловича Троицкого, 1941 года рождения…
— Боба?
— Да, Боба, задержанного с Лопуховым за мелкую кражу в магазине. — Ему, Анатолию, поручили заняться этими двумя парнишками. Плохо, конечно, что своевременно не вызвали, не уведомили родителей. Он мог бы теперь пойти к Агнии Львовне, но та, конечно, встретит его в штыки и, кроме скандала, ничего не получится. Может быть, обратиться к Павлу Авксентьевичу?
Лика была взволнована, но постаралась не показать этого и деловито переспросила, за что Боб имел привод.
— Его привели с Пашкой Лопуховым. Тот воровал книги на Арбате и попался. Часть ворованных книг оказалась в сумке Боба. Лопухов все взял на себя и показал, что сам потихоньку сунул книги Бобу в раскрытый ученический портфель.
— Никогда не слышала, а сказали бы — не поверила! Последнее время он, правда, очень груб. Папа объясняет это переходным возрастом.
— А давно?
— Отец говорит — месяца полтора, то есть с того времени, как вернулись с дачи.
— Помните разговор о домашних кражах?
— Нет, Боб не мог… А впрочем… Это надо будет выяснить.
— Но как?
— Я спрошу у няни. Она многое знает, но больше молчит или тихонько ворчит себе под нос. Она несколько раз пыталась поговорить с мамой, намекала, но мама обрывала ее. Может быть, мне поговорить с Бобом?
— Нет. Бобу даже вида не показывайте. Хорошо бы проследить, как он ведет себя на улице.
— Об этом я попрошу няню. Она знает всех дворников, у нее почти в каждом доме знакомый. Даже милиционеры с ней здороваются.
— Надо выяснить, с какими уличными дружками, кроме Пашки, водится Боб. Кто звонит ему, куда вызывают.
Ольга Петровна, вернувшаяся из кухни с чайником, не вытерпела и вмешалась в разговор:
— Послушайте, милая Лика, спасайте брата! А чего стоят «дружки», — ее голос прозвучал грустно, — это мои седины хорошо знают…
— Друзей у Боба много, — сказала Лика, — по школе и по кружку юных астрономов, по шахматам и по дому. Был Мечик Колосовский, только они поссорились. Есть Гарик Моров, тоже юный астроном. Потом был Леонид Ушков, он дважды второгодник, ушел из школы. Юзик, Федя, Женя Хлебников — одноклассники…
Ольга Петровна поставила на стол печенье, сыр, ветчину. Есть молодые люди не захотели, но выпили по чашке чая.
— Что же вы не едите, — огорчилась мать. — Анатолий перед вашим приходом так волновался, что даже не захотел ужинать, — простодушно сказала она Лике.
— Я не волновался, — сердито буркнул Анатолий, осуждающе взглянув на мать. — А если и волновался? Может быть, вы, Лика, мне нравитесь и для меня самое главное было навести красоту, а не поесть. Ведь я ждал вас! — звонко закончил он.
Ольга Петровна давно знала эту черту сына: развязность у него часто бывала признаком внутреннего смущения.
Девушка засмеялась:
— Ага, попался! Значит, хотел мне понравиться?
— А что в этом плохого?
Ольга Петровна вышла из комнаты. Лика чуть-чуть покраснела и кокетливо спросила:
— Это что же, объяснение?
— Если говорить честно, Лика, то меня просто тянет к вам и мне совсем не все равно, как вы будете относиться ко мне, — с отчаянной смелостью сказал Анатолий. Он прямо посмотрел Лике в глаза и продолжал: — Странно, конечно! Знакомы без году неделя. Всего два раза виделись. А я в вас даже влюблен… если хотите.
— А если не хочу?
— Тогда забудьте мои слова. Считайте все шуткой.
— А если я не хочу считать это шуткой? — упрямо спросила девушка.
— Вы это серьезно? — вдруг опешил Анатолий.