Друзья из шкафа
Шрифт:
ЖАК: Мы подискутируем, и тот, кто будет убедительнее всех, получит приз.
ГИ: А ты не боишься, что…
ЖАК: Живой обмен аргументами. Вовсе нет. Мы не девушки из пансиона, и лично я умею быть здравомыслящим, внимательным, уважительным, внимательным….
ОДИЛЬ: У Жака полно достоинств.
ЖАК: Справедливый, открытый, с чувством юмора, я умею отступать, я не склонен драматизировать ситуацию…
ОДИЛЬ:
ЖАК: Я терпелив, толерантен, смешлив, легок, серьезен, уравновешен, внимателен, почтителен, любопытен, некурящий.
ЖАК: Жаку можно доверять, дети его обожают, а также животные, собаки, кошки, мышки, муравьи…
ЖАК: Скромный, не раздражительный, конечно, нет ничего невозможного, я ведь всего лишь человек, но все же… Спокойный, обаятельный, идущий на компромиссы, признающий справедливые доводы, это меня совсем не раздражает…
ЖАК: Все любят Жака, его мать, его отец, дедушка, бабушка, сестра…
ЖАК: Я единственный сын.
ОДИЛЬ: Поэтому он так уравновешен, серьезен, рассудителен, внимателен, почтителен, любопытен, он ничем не делился в детстве с бесконечными глупыми сестрами и братьями
ЖАК: О! Надо чтобы я рассказал вам, как откосил от армии! Я так смеялся над этими армейскими кретинами!
ОДИЛЬ: Я обожаю, когда он рассказывает эту историю, она такая смешная!
ЖАК: А потом я расскажу вам о своей работе, мне так нравится оскорблять своих сослуживцев! Фактически, это благодаря моему отцу. Он был зубной врач в то время и лечил психиатра, который работал в призывной комиссии.
ГИ: Не лучше ли поговорить о политике?
ЖАК: Политика? Внимание, это опасно! Осторожно, это тема, которая может рассердить! И потом, не в моих обычаях говорить о красных. Ты не коммунист, так ведь?
ГИ: Коммунист? Нет…
ЖАК: Я никогда не мог терпеть коммунистов и их социалистическое дерьмо! Я хочу тебе сказать одну вещь, для меня все они пидоры, которые думают только о том, как мужики трахают друг друга!
ОДИЛЬ: Как это отвратительно! Мужики мужиков!
ОДИЛЬ: А что ты думаешь, их замечательные жены все лесбиянки, они все друг с другом, да, трахаются друг с другом! Мерзкие коммунистические развратницы! Я бы их всех поубивал, поубивал бы всех коммуняк!
ГИ: Мне кажется, что я не коммуняка…
ЖЮЛЬЕТТА: Их, впрочем, уже осталось мало!
ЖАК: Хорошая новость, прекрасная новость! Я также не люблю толстяков…
ЖЮЛЬЕТТА:
ЖАК: Нет, я не знаю почему, но я их не люблю, так же как всяких цветных, ох, не люблю
ГИ: Зеленых?
ЖАК: А такие бывают? Но если зеленые существуют, то я их тоже не люблю. Я не люблю деревню, я люблю море, я мало видел гор, за границей мне страшно, потому что люди разговаривают на другом языке и не едят пасту. Я люблю сыр камамбер, я женат, и сейчас должно быть 22.30, так ведь?
ЖЮЛЬЕТТА: В яблочко!
ЖАК: Уф! Все, конец, еще один вечер прошел, скорей бы помереть!
ОДИЛЬ: Да — да, скорей бы помереть, как тогда будет спокойно!
ЖАК: Вперед, в шкаф, друзья, спокойной ночи!
ГИ: Мы не ужинали!
ЖАК: В другой раз, Одиль устала, а сон заменяет ужин!
Он закрывает дверь шкафа за Ги и Жюльеттой.
В шкафу.
ЖЮЛЬЕТТА: Это ужасно.
ГИ: Весьма.
ЖЮЛЬЕТТА: Есть только одно решение, его мы еще не рассматривали.
ГИ: Какое?
ЖЮЛЬЕТТА: А если их убить?
ГИ: Это мелькало у меня в голове. Только что мы будем делать после того, как их убьем?
ЖЮЛЬЕТТА: Разрежем на кусочки и выбросим на помойку, а сами займем их место.
ГИ: Но это же невозможно, а их дети, родственники…
ЖЮЛЬЕТТА: Их детям на них плевать, ни дети, ни остальные не заметят разницы, а когда хватятся родственники — пройдут годы, к тому же родственники в доме престарелых.
ГИ: В таком случае…
ЖЮЛЬЕТТА: Нам вместо них будет хорошо. Дом мерзкий, но тачки у них классные, особенно БМВ, и сад не лишен приятности… Ну, кто кого убивает?
ГИ: Я убиваю Жака, а ты занимаешься Одиль.
ЖЮЛЬЕТТА: Я бы тоже хотела убить Жака.
ГИ: Без проблем, я тебе его оставлю, даже обоих, если хочешь.
ЖЮЛЬЕТТА: Пушка, бейсбольная бита, яд, голыми руками?
ГИ: Как тебе угодно.
ЖЮЛЬЕТТА: Говорят, что яд — женское оружие.
ГИ: На мой взгляд — гадость, но если тебе нравится…
ЖЮЛЬЕТТА: Я думаю. Боюсь, что они здесь все заблюют.
ГИ: И что с того?