Друзья поневоле

Волошин Юрий

– Наверное, ты прав, Петька. Надо так и делать. Мало ли что может случиться, а мы будем слабаками.

С этого времени ребята стали приседать сотни раз, бегать на месте, бороться. Потели, сопели, но сознание, что без дела не сидят, ободряло их и наполняло души надеждой.

– Так, Петька, я уже кое-что стал понимать в их речи. Только не так часто приходится слышать людей. Вот бы на палубу подняться.

– Давай попросимся. Хоть обмыться пусть разрешат, а то все провоняли. Самим противно.

– С каких это пор ты так заговорил? Раньше

не обращал на это внимания, а теперь…

– Так и им тоже, наверное, не очень приятно нашу вонь нюхать. Все хоть какая-то, но причина для просьбы.

– Я что, против? Конечно, мы-то попросим, да разве они согласятся.

Вскоре, когда принесли завтрак, Гардан стал говорить и показывать жестами и мимикой, чего они хотят. Матрос согласно кивал и вскоре появился с толмачом. Тот спросил:

– Чего вам?

– Сеньор, погулять бы по палубе, водицей облиться бы, а то мы грязные и вонючие, как свиньи. Мы же не собираемся бежать, сами к вам пришли, не могли больше по пустыне скитаться. Разрешите или попросите капитана, уважьте!

– Хорошо, – ответил толмач, выслушав просьбу. – Ведете вы себя хорошо, тихо. Я попробую. Ждите.

Не прошло и получаса, как толмач вернулся, и матросы открыли люк.

– Выходите, – сказал толмач. – Возьмите ведра и помойтесь, потом палубу драить станете. Не вздумайте прыгать за борт. Там крокодилы вас живо сожрут, так что и не пытайтесь.

– Спасибо, сеньор. Пусть Господь Бог вас не забудет своими милостями, – ответил Гардан, довольно блестя глазами.

– Хоть немножко на воздухе побудем, – довольным тоном молвил Петька, старательно скребя доски палубы, обильно политые забортной водой. – Да и поплескались мы отменно, правда?

– А ты не заметил, что матросов здесь что-то уж очень мало.

– Как-то не обратил внимания. Может, они на берегу или еще где?

– Кто их знает. Поживем – увидим.

Часа два они работали, пока толмач не приказал им спуститься вниз с ведрами воды.

Внизу, в трюме было небольшое помещение. На дощатом полу на подстилках лежали рядами люди. Тусклый фонарь с трудом разгонял тягучую темноту. Свет из люка едва доходил до них, и трудно было разобрать, что это были за люди.

– Оботрите тут стены и пол мокрыми тряпками, – распорядился толмач. – Потом принесите свежей воды и напоите больных.

– Слушаю, сеньор, – ответил Гардан, а потом спросил: – Это матросы? Они больны?

– Да. Лихорадка. Одиннадцать человек свалила, проклятая.

Ребята принялись выполнять задание, а сами поглядывали на матросов. Все они были с желтыми лицами, трясущиеся от озноба или изнывающие от зноя, кипящего внутри их больных тел.

– Так может случиться, что из-за этого они и отплыть не смогут, – прошептал Петька, поглядывая на мучающихся матросов. – Им бы свежего воздуха, а их тут держат, в духоте и грязи.

– Кто думает о нашем брате, Петя, дорогой. Отработали – и в расход.

– Да, много жестокости в мире. Будет ли когда иное время?

– Вряд ли. Человек

жесток по своей натуре.

– А как же заповеди Божьи? Они-то говорят и учат совсем о другом.

– Так это заповеди, а люди всегда живут своей жизнью. Верят в Бога, но жизнь у них своя, идет она далеко не по заповедям. Мало кто может соблюдать их. И ваша и наша религии учат одному, а люди мало придерживаются этих заповедей. Жизнь слишком сложна, Петя.

– Но ведь надо хоть стараться их, заповеди, исполнять, придерживаться хоть немного.

– Немного у нас всего хватает, но вот в главном мы не то делаем. Это я говорю после того, как повидал маконгов. Те живут просто, без выдуманных заповедей, а по велению самой жизни. Верят в духов, но сами живут по законам природы.

– Чудно ты заговорил, Гарданка. Странно как-то.

– Мы изменяемся, Петя. И наши мысли изменяются вместе с нами. Я и сам всему этому удивляюсь, Петя.

Они разговаривали, продолжая работу. Потом принесли больным воды, напоили всех, и с утомленными лицами, потому что давно ведь ничего не делали, поднялись на палубу.

– На сегодня хватит, – сказал толмач, подходя к ребятам. – Ступайте к себе.

Вздохнув, друзья нехотя спустились в свою вонючую каморку и долго молчали. Каждый обдумывал свою судьбу и мечтал хоть как-то изменить это мрачное и безысходное существование. Они молились о ниспослании им Божьей благодати и ждали, что так оно и будет.

– И все же этот день был намного лучше всех остальных на этом судне, – протянул наконец Петька, прерывая затянувшееся молчание.

– А знаешь, толмач к нам вполне благосклонно относится. Я это чувствую.

– Главное, как к нам отнесется капитан, Гарданка. От него все зависит. Слушай, а может, попробуем смыться с судна, а?

– Куда это? Что мы будем делать на берегу? Опять шляться по пустыне в поисках приключений или смерти? Нет уж, давай тут ожидать своей судьбы. Мне сдается, что нас скоро выпустят совсем, не с судна, а из этой дыры. Вот попомни мои слова.

– Хорошо бы, – мечтательно прикрыл глаза Петька.

Глава 32

Побег

После двух недель стоянки в устье реки португальский корабль наконец снялся с якорей. Рабы были уже погружены, и капитан не стал больше ждать – это грозило ему большими неприятностями и потерей капитала.

Больные матросы не выздоравливали, а некоторых умерших уже спустили в море. Зато капитан спешно обучил пятерых негров и приказал использовать наших друзей на работах со снастями.

– Неужто мы тронулись в путь? – вздохнул Петька, оглядывая тянувшийся по правому борту берег Африки.

– Стало быть, так, – ответил Гардан. – И куда же на этот раз занесет нас судьба? Почти все суда с рабами идут в Вест-Индию.

– А где это? Далеко?

– Далеко, а где, и сам не знаю. Англичане, помнишь, тоже туда собирались, да у них не вышло. Поглядим, как получится у этих.