Друзья познаются в беде
Шрифт:
– Привет! – Света легонько хлопнула Андрея по спине ладошкой в кожаной перчатке.
Он обернулся:
– Привет. Как дела?
Обычный обмен привычными фразами.
– Дела как сажа бела, – бодро ответила Света. – А у тебя?
– Примерно так же.
– Партия правой руки не идет или… – Света осеклась, заметив потухший взгляд друга.
Обычно его синие глаза светились энергией, заражая все вокруг своей добротой, а сегодня в них притаилась… потерянность.
– Что стряслось?
– Вадим днем позвонил…
Вадим, брат Андрея, в этом
– Маму кладут на операцию…
– Операцию? – ошеломленно переспросила Света. – Какую?
– Что-то женское. – Уголки губ нервно дернулись. – Я в этих вопросах не разбираюсь. Врач сказал, что сама операция несложная, но реабилитационный период займет некоторое время и потребуется щадящий режим. В общем, хороший уход.
Андрей поддел потрепанным ботинком попавшийся случайно каштан. Тот, как колобок, покатился по дорожке, Света проводила его бессмысленным взглядом. Они шли по аллее, усыпанной жухлыми листьями. Под ногами похрустывал тонкий ледок, затянувший лужицы к ночи. Мимо них проносились легковушки и автобусы. Но Света не обращала ни на что внимания. Она внезапно осознала, как хрупок ее счастливый мир. У нее есть мама, папа, они все любят друг друга, у них дружная семья, много родственников, пусть дальних, но все-таки близких людей, которые не оставят в беде, к которым всегда можно обратиться за помощью. Вон, не успела мама тетю Веру попросить, как она сразу сказала: «Приеду». А у Андрея? Только мама и брат. И если с мамой что-то случится, они с братом останутся одни. Об этом даже подумать страшно!
И тут Светина совесть напомнила ей, как отвратительно она вела себя весь вчерашний вечер, как несколько минут назад рассуждала о родительских грехах. Как целое утро накручивала себя, жалуясь Снежане на несправедливость судьбы. В мгновение ока все ее претензии к родителям, все ее жалобы на жизнь превратились в капризы избалованного ребенка.
«Впрочем, так оно и было», – с горечью призналась Света, найдя в себе силы посмотреть правде в глаза. Ей стало стыдно, ей захотелось провалиться сквозь землю, и она тут же поклялась, что непременно извинится перед родителями за свое свинское поведение и прямо с этой минуты начнет ценить то, что имеет.
– Завтра утром я уезжаю, – прервал молчание Андрей. – Думаю, раньше Нового года не появлюсь…
– Так долго! – вырвалось у Светы. – А как же консерватория?
Андрей передернул плечами:
– Наверстаю.
– А в деканате что скажешь? – заволновалась она.
– Справку сделаю. У меня соседка по лестничной клетке медсестра в районной поликлинике. Она мне какую-нибудь болячку придумает, а я в это время за матерью присмотрю и деньжат ей подзаработаю. Думаю, ей потом в санатории не помешает отдохнуть.
– Да, это верно, – горячо поддержала Света и поправила челку. Она, когда нервничала, всегда ее поправляла. – Слушай,
– Нет, не нужно. – Он благодарно приобнял ее за плечо, но тут же отпустил и сунул руку обратно в карман куртки. – Я тапером побренчу в ночном клубе, там нормально платят, или в официанты пойду, в общем, найду, где пристроиться, руки есть. Главное, чтобы мама… – Тут голос Андрея сорвался, и он отчаянно замотал головой, словно пытался отогнать мрачные мысли.
– Все будет хорошо, – принялась убеждать Света. – Знаешь, еще один римский философ, не помню, как его зовут, но это не важно, так вот он говорил, что людей беспокоят не столько сами события, сколько то, как они об этом думают.
– Глубокая мысль, – согласился Андрей.
Примерно через полчаса на Садовом кольце они расстались. Стоя на подножке автобуса, Света напомнила:
– Ты обязательно звони. И если что будет нужно… может, лекарства какие редкие…
– Я обязательно позвоню. Спасибо, Свет.
– За что?
– За поддержку. Ты отличная девчонка.
Двери с шумом захлопнулись. Андрей помахал ей рукой и пошел к метро. Ему нужно было собираться в дорогу. А Света села на холодное пластмассовое сиденье и принялась смаковать на вкус, как звучит «отличная девчонка». Ей понравилось, но пульс ее не участился, и розы в душе не расцвели…
Поднявшись на свой этаж, Света со всей силы принялась нажимать кнопку звонка.
Делинь-делинь-делинь-делинь!..
– Свет, ты что, с ума сошла! – воскликнула мама, распахивая дверь и прижимая руки к груди. – Ты что трезвонишь, как на пожар! У меня сердце чуть не выпрыгнуло!
– Мамочка! – Света повисла у мамы на шее. – Мамочка! Простите меня, пожалуйста! Я больше не буду такой плохой!
– Что? Что такое? – заволновалась мама.
Из комнаты на шум вышел отец:
– Признавайся, что натворила, горе ты наше?
– Я? Ничего! – До Светы дошло, что она в своем раскаянии перегнула палку. Родители-то не умеют читать ее мысли. – Я за вчерашнее! – пояснила Света, по-идиотски улыбаясь. Она принялась сбрасывать с себя дубленку, шарф, ботинки. – Я очень рада, что вы вместе летите в Америку. Это так здорово! Я так и сказала Снежане: «У моих предков второй медовый месяц скоро начинается!»
Отец с матерью переглянулись. У мамы на лице застыл испуг, у папы – недоумение.
– Странно, еще утром ты молча протестовала, – заметил отец, потирая серебристый висок дужкой очков.
– А теперь не протестую. А вы что, опять недовольны? Нет, на вас не угодишь! И не нужно мне никаких подарков, только фотографии привезите. Все-таки интересно, как там, в этой Флориде.
– А Кипр? – уточнил на всякий случай отец.
– Кипр не отменяется. И пусть тетя Вера приезжает. Мы с ней поладим, я же не законченная эгоистка все-таки. – Света довольно потерла замерзшие руки и добавила: – Чаю хочу!