Дрянь такая!
Шрифт:
— Людмила знает, — призналась я. — Я ей кое-что рассказала. Но она здесь не причем. Да и слушала она меня вполуха. Ждала какую-то комиссию, и ей было не до меня. Постой, я совсем забыла…. — Я торопливо хлебнула остывшего чаю. — Я приехала чуть раньше, и застала Людмилу в компании одного красавчика. Я точно знаю, что он приезжал за Сережей. Юра у него отпросился на время командировки, и Сережу забирал из дома и подвозил до офиса, водитель из охранников. Помнишь, я говорила, он остался в офисе.
— И что?
— Да ничего! Когда я спросила Людмилу, не служит ли
— Аня, может не стоит? Мне сердце подсказывает, здесь что-то не так. Твоя Людмила, этот парень… У меня дурные предчувствия. — Римма просительно заглянула мне в глаза. — Остановись! А то это плохо кончится. Будь осторожнее с Людмилой, я всегда тебе говорила, что она мне подозрительна. Все люди, которые связаны с торговлей, имеют криминальную «крышу». Кто знает, что у нее на уме? Или у этой «крыши»?
— Людмила? — я покачала головой. — Ей-то какая корысть от меня? Они с Сережей даже не знакомы. Но на всякий случай я с ней поговорю. Я еще верю своим глазам. Этот красавчик слишком заметный тип, чтобы его не узнать!
Но Римма не сдавалась:
— У тебя и так много свидетельств того, что Сережа тебе изменяет. Потребуй с него объяснений, но не встревай ни в какие разборки.
— Потребую, но прежде узнаю, чем эта девица его зацепила, — не слишком вежливо перебила я Римму. — Прости, но я не успокоюсь, пока не узнаю все до конца. — И чтобы сгладить резкость, улыбнулась. — Давай лучше поговорим о твоем докторе. Вижу, у вас полное взаимопонимание?
— Он очень добрый и внимательный человек, — Римма опустила глаза в стол. Ее тонкие изящные пальцы слегка подрагивали, и чтобы скрыть это, она принялась вертеть в руках чайную ложечку. — Но он на пять лет меня младше. К тому же, он хотя и говорит, что не все потеряно, я не слишком ему верю. — Она подняла на меня глаза, и я увидела, что они полны слез. — Знаешь, я, наверно, только сейчас осознала, что все для меня кончено. Я еще барахтаюсь, цепляюсь, как могу, но все мои книжки, восторги читателей, переиздания, деньги, наконец, ничто по сравнению с тем, чего я лишилась. Я вдруг почувствовала, что могу влюбиться в этого человека. Ему, наверно, не привыкать, что пациентки в него влюбляются. Я все прекрасно понимаю, но ничего с собой не могу поделать. Я смотрю на него, и мне хочется вновь почувствовать себя женщиной, а в моем состоянии это крайне опасно. Новых разочарований я не выдержу.
— Римма, это же прекрасно, — прошептала я. — Влюбись в него, я же вижу, как он на тебя смотрит. Ты такая замечательная, красавица, умница. Разве для мужика ноги главное?
— Он сегодня мне сказал, что ему не хочется уезжать, а я сделала вид, что не поняла. Я не хочу, чтобы он воспринимал меня,
— Дурочка, — рассердилась я. — Только посмей! Только попробуй отказаться от лечения. Я тебя уважать перестану!
— Сегодня он сделал мне массаж, — сказала Римма. Она, казалось, не слышала, о чем я говорю. Она смотрела на темное окно, и взгляд ее был отрешенным, словно она пребывала сейчас в параллельном пространстве, Все там было точно такое же, но только отсутствовала я со своими проблемами и жалкими советами. Но, видно, там, рядом с ней, был кто-то другой, потому что она вдруг улыбнулась и перевела взгляд на меня.
— Знаешь, не хотела тебе говорить. Боялась сглазить. Даже Володе не сказала, вдруг показалось… — Она нервно сглотнула. — Помоги мне снять носки.
Я встала на колени и потянула носок с левой ноги.
— Нет, с правой, — тихо уточнила Римма.
Я сняла носок и снизу вверх посмотрела на Римму. Она быстро прошептала:
— Смотри, может, мне почудилось, но я почувствовала, что могу слегка шевельнуть большим пальцем.
Она напряглась, а я наклонила голову, чтобы она не заметила слезы у меня на глазах. Ничего не изменилось, большой палец оставался по-прежнему неподвижным.
— Ты видишь? Видишь? — спрашивала меня Римма, а я не знала, что ей ответить. Соврать язык не поворачивался, сказать правду, значит, лишить ее последней надежды. Я осторожно погладила ее палец и вдруг ощутила слабое, едва заметное движение под рукой. Даже не движение, а какой-то импульс, мгновенный, едва различимый… Я вскрикнула от неожиданности и растерянно посмотрела на Римму.
— Да, что-то есть! Что-то происходит!
Римма счастливо улыбнулась, и слезы ручьем потекли у нее по щекам. Всхлипывая, она торопливо объясняла:
— Мне кажется, что его слегка покалывает иголочками, такое бывает, когда отсидишь ногу. Очень слабое покалывание, едва заметное. Но я ничего не придумала, ты сама почувствовала, что я не обманываю.
— Римма! Это здорово! Это чудесно и просто замечательно! — Я бросилась ее целовать. — Только попробуй прогнать своего доктора!
И когда, привлеченная шумом и радостными воплями, на пороге гостиной появилась Тамара, она ровным счетом ничего не поняла. Мы сидели, обнявшись, обливаясь слезами, и одновременно почти закатывались от смеха.
Глава 17
Утром я снова проснулась с головной болью. Всю ночь меня мучили кошмары в образе Ворошилова, но с толстой свиной харей, обросшей бурой шерстью, и с длинными, как у слона, бивнями. Эта тварь преследовала меня, хватала мерзкими лапами, я отбивалась, кричала, а он смотрел на меня своими по-кошачьи желтыми глазами, с узкими, как лезвие, зрачками, и даже во сне я знала, что это дьявол. То самое воплощение зла, которое тайно живет во мне, и только во сне выплескивается наружу.