Дублин
Шрифт:
Морис уже возвращался обратно по главной улице, когда увидел ту девушку. Она сидела перед мастерской шорника. На этот раз ее волосы были заплетены в косы и спрятаны под чепчик. От этого она казалась чуть старше и намного женственнее. Морис подошел к ней:
– Ты внучка Корнелиуса ван Лейдена?
– Да. Если он тебе нужен, так он там. – Девушка показала на мастерскую.
– Я бы предпочел поговорить с тобой, – дерзко заявил Морис.
Девушка одарила
– И кто ты такой?
Морис быстро представился, объяснил, кто он, и добавил:
– Я родня торговцу Дойлу, из Дублина.
– А-а… – Лицо девушки посветлело. – Да, мы знаем его.
Морис выведал, что девушку зовут Еленой, что их имение находится всего в нескольких милях к северу отсюда, у побережья, и что она провела там с дедом все лето, но вскоре они вернутся в Дублин.
– Может быть, я увижу тебя там? – предположил Морис.
– Может быть.
В это мгновение вышел ее дед, и Морис представился ему.
– Сын Уолтера Смита? Ну да.
Старый джентльмен был вежлив, но весьма сдержан и сразу дал понять, что у них с внучкой есть дела. Морис ушел, но заметил, что в тот момент, когда дед не мог этого видеть, Елена оглянулась через плечо.
В конце 1640 года Фэйтфул Тайди решил, что с него довольно.
– Как же я буду рад, когда закончу Тринити! – заявил он отцу. – Лишь бы избавиться от этого старого черта!
И в самом деле, он начал даже сомневаться в том, что у доктора Пинчера все в порядке с головой.
В течение ноября стало понятно, что Пинчер пребывает в состоянии подавленного возбуждения. Король Карл, униженный шотландцами и не имевший денег на то, чтобы выплатить им компенсацию, был вынужден снова собрать английский парламент. Но как только парламент собрался, его разъяренные члены стали действовать решительно. Уверенные, что король и его министр задумали католический переворот и что католическая армия, собранная в Ирландии, будет брошена на них, они обвинили во всем получившего недавно титул графа Уэнтуорта.
– Его заперли в Тауэре, в лондонской тюрьме! – ликующе сообщил Пинчер молодому Фэйтфулу.
Парламент нанес сокрушительный удар по королю Карлу и был готов уничтожить его главного советника.
– Отдайте его нам, – заявили парламентарии, – или не получите ни единого пенни.
Кое-кто подозревал, что парламентариям хотелось и самого короля окончательно взять под свою власть.
Поскольку обвинение предстояло доказать при судебном разбирательстве, нужны были доказательства злодеяний Уэнтуорта, и потому посыльные носились туда-сюда между Лондоном
В декабре стало известно о дальнейшем развитии событий. Некоторые из пуритан, заседавших в лондонском парламенте, теперь открыто предлагали упразднить всех епископов и установить в Англии Пресвитерианскую церковь. Когда Пинчер услышал об этом, на его лице отразилось нечто вроде восторженного экстаза.
Но почему же в таком случае сейчас, когда все его враги повержены, доктор Пинчер был одержим идеей, что ему что-то угрожает?
– Надвигаются темные силы, Фэйтфул! – настаивал он. – И мы должны быть готовы к встрече с ними.
Прошло Рождество. В январе и феврале 1641 года в Дублине было вполне спокойно. По мере приближения суда над Уэнтуортом становилось понятно: английский парламент полон решимости уничтожить его любыми законными средствами. Говорили, будто есть некие доказательства того, что Уэнтуорт намеревался направить собранную в Ирландии армию против самого парламента.
– Нет, этот суд ему не пережить! – заявляли его враги.
Но, похоже, все это не удовлетворяло Пинчера. Как-то раз, когда Фэйтфул осмелился заметить, что не видит причин для тревоги, Пинчер вразумил его:
– Ты должен видеть дальше сегодняшнего дня, Фэйтфул Тайди. Уэнтуорт – зло! Но он силен. Когда он исчезнет, государственный корабль останется без капитана. А тогда может случиться что угодно.
– Но если англичане и шотландцы вынудят короля дать им Пресвитерианскую церковь, – начал было Фэйтфул, – то тогда здесь, в Ирландии…
– Смотри не только на Англию! – перебил его доктор. – Смотри дальше Шотландии! Ты должен окинуть взглядом Европу, весь христианский мир, Фэйтфул, если хочешь понять то, что происходит в Ирландии. – И добавил, как обычно: – Силы тьмы собираются.
А в начале декабря доктор начал давать Фэйтфулу самые утомительные поручения. В определенное время – и молодой человек никогда не знал, как именно выбирает это время Пинчер, – Фэйтфул должен был слоняться возле дома какого-нибудь известного католика. Часто это бывал дом иезуита, отца Лоуренса Уолша. Иногда Фэйтфулу было велено выходить рано утром, иногда – после наступления темноты.
Конец ознакомительного фрагмента.