Дуэль на троих
Шрифт:
Я вежливо забрал у девушки мешок, с которым она вышла. И монашка с благодарностью его отдала. Удивительно, как быстро она перестала дичиться и ненавидеть агрессора!
Впрочем, пока сзади виднелось небольшое здание ее монастыря, девушка шла быстро. Даже оглянулась пару раз. Но за поворотом она укротила шаг и даже первой затеяла светскую беседу.
– Как вам в Москве?
Хотя теперь мне кажется, она спросила это машинально – так поддерживают бросовый дорожный разговор.
– Великолепный город! – не стал я кривить душой. –
– О, еще бы! – улыбнулась монашка.
– Я ведь был здесь раньше, много лет назад.
– Поэтому вы так хорошо говорите по-русски? – кажется, она теперь интересовалась искренне. Я тоже оживился:
– Правда – хорошо? Мне почему-то это очень важно.
Тут перед нами прямо из поленницы, что твой призрак, вырос часовой. И я смекнул, что это уже территория не нашего полка.
Преградив нам путь примкнутым к ружьецу штыком, солдат спросил пароль.
Я сказал вполголоса:
– Шейлок в Венеции.
Часовой ответил, опуская ружье:
– Медичи в Лондоне.
Мы с монашкой проследовали дальше. И буквально еще через четыре поворота и два поста, девушка вдруг забрала у меня мешок.
– Извините, там, в Чудовом монастыре живет мой дедушка. Он иеромонах. Я это ему несу. – И встряхнула мешочек.
– Что-нибудь вкусненькое? – уточнил я с ехидцей.
– Да нет, рясу ему постирала. Вы уж, пожалуйста, дальше за мной не ходите. Неудобно. Спасибо, что проводили.
– Нет уж, давайте я здесь подожду.
– Так ведь я надолго, – заупрямилась монашка.
Впрочем, это вполне сочеталось и с моими планами.
– Ну-у… я все равно здесь, по округе похожу, Кремль посмотрю. Рядом с этими могучими башнями поразмышляю о вечном. Встреча здесь! – я глянул на часы одной из башен. – Ровно через час, идет?
– Право, не знаю… – она уже явно торопилась.
– Так вас же без меня обратно не пропустят. Видели караулы? – выложил я неопровержимый довод и выкатил страшно глаза. Но она только к моему удивлению, шаловливо засмеялась:
– А я теперь тоже пароль знаю.
– Ха-ха, все равно вас не пропустят, – кивнул я на ее рясу, – в русской форме. Прошу прощения.
– Ну, хорошо…
Сей довод, кажется, подействовал. Жаль, что я не успел нежно пожать ее руку…
Из журнала Таисии (в послушании Анны)
Трубецкой-Ковровой
…За углом, вот он этот кустарник, который я приметила издалека.
Бдительно прислушавшись и глянув по сторонам сквозь ветви, я выхватила из мешка нестиранный прусский мундир, кинула на веточку и одним махом сорвала с себя рясу. Знал бы этот Бекле, что он потерял, небось не отпустил бы так легко.
Впрочем, о чем это я? Слышал бы меня мой Коленька…
Неужели я, начав кокетничать с врагом поневоле (ради нашего победного дела!), так вошла во вкус, что… Уй! Стыдоба какая!..
Из
…Черт! Я едва не саданул себе кулаком в челюсть! Идиот, снова не спросил ее имя и сам не представился! Неужто я растряс весь политес в этом восточном походе?!
Но довольно романтических терзаний! Ни друзей, ни врагов рядом нет, причина оставления полка ясна как день. О пари знает сотня человек! Итак, я один и почти у цели…
Я влез на пригорок. Не высовываясь сильно, как дозорный перед дислокацией врага, сверился еще раз с отцовской картой, определился поточнее на местности и скатился на ближнюю тропку с пригорка.
Из журнала Таисии (в послушании Анны)
Трубецкой-Ковровой
Хоть пруссак был явно недомерком, его мундир мне все же оказался кое-где велик. Но я предусмотрительно прихватила с десяток заколок и прямо на себе ужала мундир и панталоны, где следовало. Кстати, делала это первый раз в жизни. До этого только смотрела – как лихо с такими делами справляются горничные, белошвейки и портные.
Отстригла с кивера часть конской гривы и прилепила себе смешные юношеские «усики».
Из дневника Жана Бекле
По идее, я в этом каменном, шлифованном стальными веками колодце, вывернутом наизнанку в сухое пустынное небо, готовился уже ощутить что-то вроде зова предков, что ли? Но не ощутил. То ли болезнь иронии, давно сидящая во мне, то ли… сами обстоятельства и цели моего визита в родовую башню притупляли чувства.
…Поднимаясь вверх внутри башни, я отсчитывал ступеньки. Сбился и вернулся вниз, к колодцу. Начал считать еще раз.
Из журнала Таисии (в послушании Анны)
Трубецкой-Ковровой
…Французский капрал у дверей арсенала был так огорчен, что даже опустил оружие.
– Это что же, вас, немцев, тоже запустили в Кремль?
– А вы против? – рыкнула я с тем мужичьим хрипом, за который меня вызывали на «бис» во всех домашних спектаклях.
– Вы же стояли в Ямской слободе?.. Кстати, пароль! – рявкнул он, малость опомнившись.
– Медичи в Венеции!
– Балда! Шейлок в Венеции! А Медичи в Лондоне! – засмеялся он. – И вдруг смягчился. – Ладно, парень. Вы, пруссаки, не обязаны знать назубок историю еврейских капиталов! Хотя без них, я полагаю, наш поход не состоялся бы…
Он опустил ружье и явно настроился пофилософствовать.
– Мне дела нет, что вы там полагаете! – решительно заявила я, стараясь держать тон понахрапистей. – У меня приказ командования – осмотреть помещение, – кивнула на железную дверь. – Надо понять, хватит ли места для пороха и ядер немецкого войска!