Дуэль на троих
Шрифт:
Организовать поездку в заповедную зону – не самое простое дело. Свободный въезд туда запрещен. Впускают только организованные, подготовленные группы в сопровождении экскурсовода. И для начала команде предстояло выслушать лекцию о правилах поведения в заповеднике и обычаях его жителей. Все – и гонщики, и менеджеры, и даже те, кто ехать не собирался – заняли места в зале для конференций. А вот Кьяр сегодня вовсе отсутствовал на базе. Во-первых, подобная лекция ему не нужна, а во-вторых, менеджмент счел, что в его присутствии остальные могут постесняться задать свои вопросы.
Компания, организующая туры в заповедники, прислала в штаб «Галактики» своего экскурсовода. Это оказалась молодая женщина, буквально излучающая энтузиазм
– Меня зовут Ноа, – назвалась она. – И я здесь, чтобы рассказать вам об удивительном месте, которое мы с вами скоро посетим.
На большом экране, повинуясь ее мысленному приказу, появилось изображение самого юга материка, где вдавался в океан небольшой полуостров.
– Это Катмонтэ. Особая экологическая зона, находящаяся под защитой Международного экологического комитета. Вы знаете, чем такие зоны отличаются от обычных заповедников?
– Это заповедники для людей, – блеснул эрудицией тренер.
– Верно, – улыбнулась Ноа. – Это такие места, где сохраняется традиционный уклад древних человеческих сообществ.
– И они в самом деле дикари? – с любопытством уточнил Даддер.
– Было бы неправильно называть их дикарями, – Ноа обворожительно улыбнулась. – Обычно я начинаю свою лекцию с того, почему вообще понадобилось создавать подобные заповедники. Сейчас вам все станет понятно. Вы наверняка отлично знаете, как в результате деятельности Экологического комитета значительная часть планеты была объявлена природной зоной. То, что люди уже основательно испортили, стало обычными природными зонами, куда можно входить свободно. Те места, где сохранилось естественное равновесие дикой природы, названо заповедниками, и доступ сюда разрешен только ученым, и еще такие компании, как наша, проводят организованные экскурсии. Запрещено всяческое вмешательство в живую природу. Но при этом на планете оставалось еще несколько человеческих сообществ, сохранивших традиционный уклад жизни. Они занимались охотой и собирательством, а теперь приходилось все это им запретить. Не предоставив ничего взамен. Практически насильно навязать им наш образ жизни. И тогда экологи подумали и решили взять под крылышко и людей. В конце концов, люди тоже относятся к живой природе.
Послышалось несколько сдавленных смешков. Улыбка лектора стала еще лучезарнее. Должно быть, она давно привыкла к подобной реакции.
– Словом, было достигнуто соглашение. Племена сохраняли самостоятельность, получали право на вмешательство в природную среду, но принимали на себя обязательство сознательно поддерживать именно традиционный уклад жизни. В той, разумеется, степени, в какой вообще удалось его сохранить. Вы понимаете, даже в то время уже нельзя было найти людей, в полной мере живущих первобытной жизнью. Цивилизация давно вмешалась везде, где только могла. Так что до создания особых экологических зон все эти люди уже не были в полной мере дикими. Я бы даже сказала, сейчас они стали немного более… традиционными, что ли. Они охотятся и пашут землю древними, примитивными методами, строят хижины, как было принято у их предков, сами делают одежду и утварь. Все в точности так, как было тысячи лет назад.
– Те, кто оттуда приезжает, не производит впечатления дикаря, – вставил Герк. Ноа кивнула.
– Верно. Комитет по правам человека никогда не допустил бы приравнивания людей к животным. Заповедники – нейтральные дотационные территории, о которых заботятся обычно сразу несколько государств. Жители заповедников получают бесплатное образование, здравоохранение, администрирование. Могу вас уверить: не хуже, чем в городах. Взамен они принимают на своей территории научные экспедиции и экскурсии, вроде нашей, и позволяют изучать свой быт. И они охотно вам продемонстрируют, каким образом человек вписывается в природную среду. Но в жизни цивилизованного мира они разбираются неплохо. У них есть и компьютеры, и сети,
– Отчего ж они тогда не разбегаются оттуда? – выкрикнул кто-то с дальнего ряда.
– О, это только на первый взгляд может показаться, что там ужасно, и что оттуда хочется удрать. На самом деле они вполне довольны своей жизнью. Они следуют традициям своих предков, а для них это важнее, чем ценности цивилизованного мира. В заповедниках спокойно, просто и понятно. Смотрите, еще сами не захотите уезжать!
Слушатели рассмеялись и смотрели теперь на лектора с еще большим интересом.
– К тому же, – продолжила она, – обитатели заповедника могут покинуть его в любой момент. Достаточно прийти в администрацию и сказать, что хочешь уехать. Выдают документы, небольшое пособие, инструкции, координаты центров адаптации. Для этих людей все делается очень быстро, без проволочек. Это тоже часть договоренности. К тому же людей из заповедников охотно принимают на работу: как правило, они нетребовательны, скромны и склонны учиться. Большинство из них отдает себе отчет, что ничего не понимает в нашей жизни, так что они стараются изо всех сил.
Менеджер по персоналу согласно хмыкнул, вспомнив, как принимал в команду Кьяра. Условия его контракта, если опустить подробности, были таковы: работа за еду, проживание на базе. Даже глазом не моргнул! То ли считал подобное нормой, то ли очень хотел остаться. Год обитал в скверно обустроенной каморке в недрах стадиона, и единственное, чем занимался, это тренировками. Выгнать не могли с игрового поля. Потом уже, убедившись, что из парня выйдет толк, что он не подвержен соблазнам и интересуется только спортом, заключили с ним настоящий контракт. Так он этому даже не обрадовался! Раз положено, пусть будет, вот и вся реакция.
– И все же они редко уезжают, – рассказывала Ноа. – Зато возвращаются часто. Большинство из них возвращаются назад. И знаете, что они говорят? «Ну и дикари!»
Теперь все хохотали в голос. Ноа, выдержав паузу и позволив слушателям вдоволь повеселиться, твердо вернула разговор в деловое русло.
– А теперь о главном: о технике безопасности. Всегда следует помнить, что эти люди живут по собственным законам. Их правила могут показаться вам дикими, шокирующими, негуманными. Но вы не должны ни во что вмешиваться. Ничего не доказывайте, никого не спасайте, не навязывайте свое представление, не учите их ничему. Просто наблюдайте. Примите все, что видите, как данность. И тогда вы получите удовольствие от нашей экскурсии. Думаю, нам не придется стать свидетелями каких-то конфликтов: на Катмонтэ сейчас очень тихая жизнь. Но если что-то покажется вам страшным, старайтесь держать себя в руках. Эти люди – совсем другие, и нам сложно их понять.
– Вот уж точно, – буркнул Дек себе под нос.
***
Длинная экскурсионная платформа неторопливо плыла вдоль каменистого склона старой горы, над пыльными, покрытыми лишайниками валунами. Защитные поля были отключены, и влажный ветер шевелил волосы пассажиров. Только пилот остался в кресле; остальные, подчинившись духу окружающей их дикости, уже убрали сиденья внутрь корпуса и расселись по платформе как попало. Кьяр устроился особняком: сидел, свесив ноги, на корме и смотрел назад.
Из-за небольшой вместимости платформ экскурсионные группы могли составить лишь четырнадцать человек, так что кроме десяти гонщиков сюда поехал основной тактический менеджер, тренер, психолог и менеджер по персоналу. Казалось, что именно эти четверо слушают лектора с наибольшим любопытством. Ноа с удовольствием показывала окружившим ее мужчинам окрестности.
– Вот там, внизу, видите лес? Нам туда. Поселок расположен в глубине, и так просто туда не добраться. Но вон там просека, скоро мы на нее попадем. И тогда придется включить щиты: мало ли, кто может броситься.