Дуэль с Лордом Вампиром
Шрифт:
Последняя истина заключается в том, что у вампиров один разум. Чудовища, терзающие нас из месяца в месяц, — не более чем живые големы, исполняющие волю своего лорда. Если лорд вампиров погибнет, за ним последуют остальные его отпрыски. Но его защищает Фэйд, и лишь раз в пятьсот лет он приходит со своими темными рыцарями, чтобы напасть в ночь Кровавой Луны, когда Фэйд слаб и он может вести свои армии во весь опор.
Завтра взойдет полная Кровавая Луна, и охотники попытаются использовать мое оружие, чтобы убить его и спасти человечество. Все может измениться за одну ночь, к лучшему или худшему, и никто
Охотник, который меня доставал, возмущен.
— Я не пьяница, я благородный охотник!
— Ты едва стоишь на ногах, — отвечаю я.
— Хватит, Уоллис. — А, так его зовут. — Тебе не следует оставаться наедине с кузнечной девой, — ругается Дрю.
— Мы, мы не одни. — Уоллис покачивается и икает. — Видите, все наши друзья здесь! — Он прыгает в группу танцующих женщин, которые принимают его с распростертыми объятиями, как будто он действительно танцевал с ними все это время.
В одно мгновение его руки оказываются на брюнетке, пробегают по изгибам ее бедер, поднимаются к выпуклости живота. Даже руки такого опытного убийцы, как Уоллис, могут выглядеть элегантно, разглаживая шелк. Он переливается между пальцами, перетекает, когда он задирает платье.
Я не могу удержаться от того, чтобы не поинтересоваться, что бы я чувствовала на ее месте. Мои бедра покалывают, жар поднимается к сердцу. Я не хочу Уоллиса. Но я хочу узнать, каково это — когда к тебе прикасаются. Быть желанной не только за умение владеть молотом и положение в деревне. Уоллис кусает женщину за шею, как это сделал бы вампир. Она стонет, откидывая голову назад, и я поворачиваюсь к кузнице, пока на моих щеках не появился румянец. По крайней мере, внутри я смогу сказать, что краснота — это от жары.
— Он не сделал ничего плохого, не так ли? — Дрю бросает последний взгляд на Уоллиса, а затем догоняет меня.
— Ничего, кроме того, что он был настолько пьян, что у него пропал здравый смысл. — Я не заинтересован в том, чтобы Уоллис попал в беду. Охотникам и так живется нелегко, а сегодня ночь веселья, безрассудства и поблажек. К тому же он не сделал ничего хуже, чем обхватил меня за плечи. — Сомневаюсь, что он вообще знал, кто я такая.
— Он должен быть очень пьян, чтобы забыть об этом.
— Он выглядел так; ты видел его с другими женщинами. — Я оглянулась через плечо. Уоллис, спотыкаясь, уходит с одной из танцовщиц.
— Спасибо, что не была слишком строга к нему, Флор. — Флор — сокращение от Флориан. Это прозвище используют только мой брат и мама. — Просто так бывает в ночь перед Кровавой Луной.
— Должны ли все охотники быть пьяны до такой степени, чтобы это могло помешать им охотиться завтра? — Я вскидываю брови. Дрю повторяет движение. Мы почти одного роста и схожего телосложения. У нас одинаковые черные волосы и глаза, как у нашей матери. Смотреть на него — все равно что смотреть в зеркало и видеть более мужественную версию себя.
— У нас есть время до заката, чтобы покормить наши головы и желудки, а также эликсир охотника, который нам поможет. Никакая боль второго дня не может быть сильнее эликсира.
— Завтрашний день не похож на обычную охоту.
—
Я пожимаю плечами, чтобы не спорить дальше. Дрю пропускает это мимо ушей. Мы вошли в кузницу бок о бок.
Кузница — одно из самых больших зданий Деревни Охотников, расположенное немного в стороне от остальных строений, сложенных из булыжника и теснящихся друг к другу, как слишком много зубов во рту вампира. В отличие от других соломенных крыш, крыша этого дома шиферная, как и у крепости. Деревянные навесы закрывают фасад, приветствуя нас внутри. В центре всего — кузница, от нее тянутся деревянные столы. Обычно на них лежат инструменты и клинки. Но сегодня они заставлены едой и флажками.
Это центр Деревни Охотников, ведь работа кузнеца в какой-то момент нужна всем, и сегодняшний вечер — не исключение.
Пивовар принес бочонок эля и откупорил его. Вокруг собрались фермеры, потягивающие плоды своих трудов. Мельник рассказывает сказки детям, которые засиделись допоздна. А под грохот всего этого бьется сердце Деревни Охотников — матрона-кузнец, щит Деревни Охотников. Моя мать.
Молот матери ритмично поднимается и опускается. Ее темные волосы выбились из туго заплетенного на затылке пучка и прилипли к лицу. Даже сейчас, поздней ночью перед Кровавой Луной, мы продолжаем работать. Нам еще многое предстоит сделать.
— Кстати, с кем это ты разговаривал? — спрашиваю я Дрю, когда мы пробираемся сквозь толпу сплетничающих старейшин.
— Когда?
— Раньше. Вон там. — Я жестом показываю в сторону поворота. Кто бы ни была эта девушка, она не стала дожидаться возвращения Дрю.
— Я сегодня разговаривал со многими людьми, тебе придется уточнить. — Он прекрасно понимает, о ком я говорю, но ведет себя тупо.
— Хорошо, храни свои секреты. Но если я видела, то и Мать тоже, и я могу пообещать, что тебе будет труднее уклоняться от ее вопросов.
— Это просто женщина, ничего серьезного. — Дрю потирает затылок.
— Мать в тебя вцепится, если ты будешь продолжать это «ничего серьезного» с каждой дамой в деревне. — Я опускаю ведро в кузницу и подсыпаю немного угля, переходя к работе с мехом, чтобы снять прилив разочарования. Дрю может трогать, танцевать и чувствовать все, что захочет. Но я... Я натягиваю мехи еще сильнее.
Мама бросает на меня оценивающий взгляд и тут же возвращается к разговору с кожевником. Что бы они ни обсуждали, это должно быть важно, потому что выражение лица у нее суровое. Может быть, что-то не так с последней партией кож, которую мы отправили охотникам на завтра? Я мгновенно пытаюсь вспомнить каждую застежку и пряжку, каждый палантин и иглу. Неужели я, сам того не подозревая, вбил в металл какой-то дефект?
— У меня нет жалоб ни от кого из тех, с кем я был. — Дрю пожимает плечами. — Со временем я остепенюсь, когда решу.
— Наверное, здорово просто решать, когда хочешь быть с кем-то или заключить с ним брак, — пробормотала я себе под нос. Я могла бы смириться со своей ролью в Деревне Охотников в окружении всех остальных. Но Дрю — единственный человек, перед которым мне не нужно быть изящной.
— Мне не следовало так выражаться. Прости, Флор.
Я качаю головой и вздыхаю, пытаясь снять напряжение с плеч.