Дуэль с судьбой
Шрифт:
Платье было голубым, как ее глаза, и, укоряя себя за расточительность и кокетство, Ровена купила в деревенской лавочке несколько ярдов ленты, которой сменила старую отделку, придав тем самым платью обновленный вид.
У Ровены не было никаких ценных украшений, но, прежде чем переодеться к обеду, она зашла в сад и срезала с розового куста два белых бутона.
Приколов их к декольте платья, Ровена почувствовала, что это не только сделало ее элегантнее, но также окружило ароматом, вполне
Девушка была уверена, что маркиз сочтет старомодной ее прическу, но все же она тщательно уложила волосы перед зеркалом, одновременно отмечая про себя с улыбкой, что Гермиона перехватила локоны новой розовой лентой с кокетливым бантом.
Ровена подозревала, что ее сестрица купила ленту, идя на урок к пожилой даме, много лет прослужившей в гувернантках, которая жила в маленьком домике в дальнем конце деревни.
Ровена сильно сомневалась, что у Гермионы были деньги, чтобы заплатить за покупку. Наверняка после отъезда маркиза она получит в лавке счет.
«Мы сделали все возможное, чтобы помочь ему побыстрее поправиться», — подумала Ровена, когда все расселись вокруг обеденного стола.
Девушка представила себе, как будет насмехаться маркиз над их незатейливым обществом, находясь в окружении своих великолепных, знатных друзей.
Ровена сама не понимала, почему ей все время кажется, что маркиз хочет унизить их, но невозможно было не замечать границу, которую он, вольно или невольно, проводил между собой и семьей сельского доктора.
За обедом Ровена не произнесла почти ни слова. Все время ощущая присутствие за столом маркиза, она думала о том, что никогда больше не встретит такого привлекательного молодого человека.
Гость их сделал все возможное, чтобы его последняя трапеза в доме стала особенно праздничным событием.
Они пили шампанское, и, хотя Ровена все время следила за Марком и Гермионой, чтобы младшие не выпили лишнего, она не могла не отметить про себя, что золотистое вино заставило всех сидящих за столом немного расслабиться.
Так легче было общаться с маркизом, смеяться его остротам и воспринимать его как равного, а не как могущественного благодетеля.
Когда прислуживавший за столом Джонсон снова наполнил бокал своего господина, маркиз поднял руку, желая произнести тост.
— Я хочу выпить, — начал он, — прежде всего за доктора Уинсфорда, которому я буду вечно благодарен за то, что он не только спас мою жизнь, но и принял меня, как дорогого гостя, в своем доме, а во-вторых — за мою умелую и очаровательную сиделку — Ровену.
Слова его застигли девушку врасплох, Ровена почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, и тут же разозлилась на себя за нахлынувшее смущение.
Маркиз повернулся к другому
— За будущую художницу, — продолжал он, — которая всегда будет выглядеть красивее всего, что ей удастся нарисовать. За храброго всадника, который найдет когда-нибудь достойную себя вершину и с честью покорит ее.
Марк и Гермиона пришли в неописуемый восторг от его слов и тут же допили остававшееся в их бокалах шампанское. Ровена резко поднялась из-за стола и сказала:
— Думаю, папа, нам лучше оставить вас с маркизом, чтобы вы могли спокойно попить портвейна.
— У меня не так много времени, — сказал доктор Уинсфорд, быстро взглянув на часы, принадлежавшие еще его деду. — Мне надо успеть сегодня вечером еще в два места.
— О, папа! — с упреком воскликнула Ровена.
— Вы должны извинить меня, — сказал доктор, обращаясь к маркизу, — но меня ждут пациенты, и я должен навестить их.
— Конечно же, я понимаю, — согласился маркиз.
Доктор посмотрел на свою младшую дочь.
— Буду очень благодарен, если ты поедешь со мной, Гермиона, — сказал он. — Ты ведь знаешь, что Доббина небезопасно оставлять перед домом Блейков. В последний раз, пока я был там, он ушел по дороге примерно на четверть мили, прежде чем я смог догнать его.
— Я отвезу тебя, — пообещала Гермиона, бросив на маркиза пылкий взгляд.
Словно понимая чувства девочки, маркиз произнес:
— Если я уже лягу до твоего приезда, Гермиона, зайди попрощаться со мной завтра, прежде чем пойдешь на свои уроки.
— Я так и сделаю, — пообещала Гермиона. — И сегодня буду сидеть допоздна над своей коробкой с красками.
Маркиз поднялся.
Немного замявшись, Гермиона сказала:
— Спасибо вам большое, я так благодарна вам, — и обвила своими тонкими ручками шею маркиза.
Это был по-детски наивный поступок, но, глядя, как Гермиона целует маркиза в щеку, Ровена испытала неприятное чувство.
— Как ты думаешь, я могу в последний раз покататься на лошади маркиза? — спросил ее Марк, когда они направлялись к двери. — Так хочется испытать в деле свой новый кнут!
— Если маркиз собирается уезжать в фаэтоне, — сказала Ровена, — его кучера вряд ли захотят выпрягать лошадей. Но если приедет мистер Эшберн — а я уверена, что он приедет, — можешь попросить разрешения покататься на лошади, которая возит ландо. — После секундной паузы Ровена продолжала: — Если только маркиза не будет сопровождать свита.
— Вряд ли ему нужна свита при поездке на такое короткое расстояние, — сказал Марк.
— Я тоже так думаю, — согласилась Ровена. — Так что посмотрим, что можно будет сделать.