Дуэль сердец (Зловещая тайна)

Картленд Барбара

ГЛАВА 15

Воцарилась изумленная тишина. Затем лорд Милборн тихо сказал:

— Сэр, назовите причину такого требования.

— Причина эта, милорд, в том, что законным лордом Бриконом в действительности являюсь я. Человек, который до сих пор именовал себя таковым, жил в этом замке и объявил себя владельцем поместья, является — и у меня есть тому доказательства — не кем иным, как самозванцем.

Каролина издала невнятное восклицание и была готова заговорить, если бы лорд Милборн не взглянул в ее сторону — она поняла, что он просит

ее молчать.

— Это доказательство здесь, при вас, мистер Уорлингем? — спросил лорд Милборн медленно и спокойно, своим невозмутимым видом в значительной степени снижая драматизм ситуации.

В ответ Джервас Уорлингем кивнул Джейсону Фейкену. Горбун прошел через холл, схватил за руку женщину в черном чепце и потащил ее вперед.

— Вот эта женщина может представить нужное доказательство, милорд, — сказал он громко грубым голосом.

— Минуточку, — остановил его лорд Милборн. — Ваше имя?

— Джейсон Фейкен.

— Профессия?

Горбун заколебался, затем угрюмо ответил:

— Юрист.

— Практикующий?

Вновь наступила короткая пауза, прежде чем он сказал:

— Раньше я служил в конторе «Розенберг, Спэрроу и Кохен».

Каролина тихонько ахнула. Все вставало на свои места.

Теперь ей стало совершенно ясно, где Джервас Уорлингем получил информацию о том, что сэр Монтегю шантажирует его кузена. Джейсон Фейкен послужил связующим звеном между неблагоразумным поведением Мелиссы и убийством возле разрушенного домика. Джервас Уорлингем, располагая сведениями, которые предоставил ему уволенный служащий конторы, действовал так, что ни Розенберг, ни сэр Монтегю даже и не подозревали, что он в курсе их дел.

Сведения эти явились еще одним средством, которое он использовал с целью избавиться от кузена. Должно быть, подумала Каролина, Джервас Уорлингем каким-то образом разузнал о том, как умер покойный лорд Брикон, и решил, что, если Вейна обвинят в убийстве, будет сравнительно легко доказать: его преступные наклонности — наследственные. Однако его утверждение, что Вейн — самозванец, это что-то новенькое.

Каролина вдруг вспомнила, как мистер Уорлингем вошел в холл в тот момент, когда Вейн показывал ей портреты своих предков. Тогда он заметил, что светловолосый Вейн не похож на большинство из них. Доркас с поразительной непочтительностью позволила себе вмешаться в разговор! Быть может, она, сама того не подозревая, дала Джервасу Уорлингему ключ к какой-то неведомой тайне, о которой не знал даже Вейн? Каролина почувствовала, как от невероятного возбуждения у нее заколотилось сердце.

— Хорошо, мистер Фейкен, — произнес лорд Милборн, — теперь можете продолжать.

— Рядом со мной, — заговорил горбун, — миссис Дженкс. Она-то и даст вашей милости неопровержимое доказательство правдивости утверждения моего клиента, что он действительно истинный и законный лорд Брикон.

С этими словами он потряс женщину за плечо. Та вскрикнула от страха. Он тут же повернулся и приблизил к ней свое уродливое злое лицо:

— Говори! Рассказывай его милости все, что знаешь! Женщина начала плакать. Джейсон Фейкен опять потряс ее за плечо. И вдруг неожиданно произошла

заминка.

— Стойте! — произнес чей-то голос.

Все обернулись и посмотрели на верх лестницы, откуда раздавался голос. Каролина увидела Доркас. Гневное и суровое выражение ее худого лица вызывало почтительный страх.

Женщина в черном чепце закрыла лицо руками. Доркас быстро спустилась вниз, прошла через холл и встала рядом с ней.

— Марта Дженкс! — яростно набросилась она на женщину. — Ты что, из ума выжила? Неужто ты посмеешь нарушить страшную клятву и расскажешь о том, о чем поклялась никогда не раскрывать рта?

Женщина громко всхлипнула и, убрав руки от лица, сцепила их вместе.

— Ничего не попишешь, Доркас, — запричитала она. — Пришлось мне прийти… они заставили. Они поймали моего Тома с… зайцем в руках и нашли у него в кармане… сеть. Его посадят в тюрьму и отправят за море… если я не сделаю, как велит этот джентльмен.

— Пускай отправят, — отрезала Доркас; в голосе ее звучало презрение. — Уж лучше это, чем моя родная сестра станет предательницей.

Миссис Дженкс заломила руки.

— Хорошо тебе говорить, Доркас… но Том мой сын… сердце мое не выдержит… глядеть, как его увозят… и всего-то за мальчишескую проделку.

Доркас опять была готова заговорить, но вмешался лорд Милборн.

— Я требую тишины, — четко произнес он, глядя на Доркас. — Как ваше имя?

Каролина думала, что Доркас не ответит, — в гневе она, казалось, не видела никого, кроме своей сестры, которая теперь рыдала, не сдерживаясь. Но многолетняя привычка служанки выполнять приказания взяла верх. Она поклонилась и ответила:

— Меня все здесь зовут Доркас, милорд; я личная горничная вдовствующей леди Брикон.

— Совершенно очевидно, Доркас, что вы обладаете сведениями, которые хранили в тайне и которые теперь должны быть раскрыты. В данный момент решается судьба и жизнь двух человек. Один из них — его милость лорд Брикон, а второй — его кузен мистер Джервас Уорлингем. Помимо того, вне всякой связи с обвинением в убийстве, которое будет выдвинуто против одного из этих джентльменов, мистер Уорлингем утверждает, что он — законный владелец замка и всех относящихся к нему земель. Он говорит, что его доказательство в руках этой женщины, которую вы назвали своей сестрой. Но мне кажется, она не в состоянии говорить связно. Поскольку вы, Доркас, знаете ничуть не меньше, не лучше ли рассказать, что вам известно? Теперь уже бесполезно что-либо скрывать, рано или поздно все тайное станет явным.

Пока он говорил, Доркас пристально смотрела на лорда Милборна, но по выражению ее лица было трудно что-либо понять. Только когда он замолчал, она вновь повернулась к сестре, стоявшей рядом, и тихо спросила:

— Что ты рассказала, Марта?

— В… все, — прозвучало в ответ; теперь женщина впала в такое отчаяние, что, казалось, вот-вот упадет на пол; Доркас и Джейсон Фейкен одновременно протянули руки, чтобы поддержать ее.

— Усадите ее, — распорядился лорд Милборн. Когда это было исполнено, женщина опустила голову почти на колени и продолжала плакать, но уже тихо.