Дуэль умов

Черчилль Питер

— Что, по-вашему, они делают? Очищают поле или переносят кучи на другое место? — спросил Мишель.

— Не имею ни малейшего представления.

С полчаса они с интересом наблюдали за работой шумной бригады. Внезапно послышался отдаленный гул самолета. В этом не было ничего не обычного: немецкие самолеты часто летали по ночам над оккупированной территорией. Но их удивило, что люди на поле зашумели еще больше, засуетились и погасили фонарики.

Тут Мишелю стало ясно: какая-то другая организация — бог знает какая — принимает здесь самолет! Просто счастье, что вылет их «лизандера» не назначен на сегодняшнюю ночь.

Вот была бы потеха! Куда потешнее, чем случай с Яном Быковским, который собирался высадить со своей фелюги агентов в бухте Антиб в ту же ночь и в тот же час, когда Марс входил туда на своей подводной лодке «П-42» с Мишелем и двумя радистами.

Самолет уже гудел где-то совсем близко. Вот он пролетел над их головами. Теперь не оставалось и тени сомнения, что это «Гудзон». В третий раз слышал Мишель этот звук в ночном небе Франции, а различить знакомый силуэт было не труднее, чем памятник Нельсону.

— Черт возьми, откуда взялись эти артисты? — спросил Мишель.

— Понятия не имею, — ответил Роже.

— Просто невероятно, что в такой дыре, как Турню, могут работать две организации, ничего не зная друг о друге. А не из Кьюзери ли они? Но там населения всего семьсот человек. Ничего не понимаю! Однако нужно посмотреть, как они все это проделают. На что они надеются? Кругом кирпичи, да и само поле едва достигает нужной длины, а за ним сразу же стена высоких деревьев. «Лизандер», может быть, и сядет, но бомбардировщик…

Люди заторопились, кирпичи так и мелькали в воздухе. Мишель до этого сам прикинул, что сможет очистить короткую дорожку для «лизандера» часа за три, но эти оптимисты начали работу полчаса назад и собирались освободить от кирпичей 1600 метров!

Бомбардировщик терпеливо кружил над полем. Летчик понятия не имел о том, что ждет его, но, как и все летчики, собирался ждать, пока хватит бензина.

Так прошло полчаса. Мишель вытащил флягу, и они с Роже сделали по глотку. Оба чувствовали, что им предстоит стать свидетелями зрелища, какое дано видеть немногим. Мишеля заранее бросало в дрожь: самолету грозила почти неминуемая гибель.

Между тем работа кипела. Изредка даже сквозь шум моторов с поля слышалась брань — это неловко брошенный кирпич задевал кого-нибудь из людей.

Но вот кто-то подал команду — вспыхнули сигнальные фонарики. «Гудзон» стал снижаться и пошел на посадку. Рассекая воздух, он с глухим свистом пронесся совсем близко от Мишеля и Роже. Теперь пилот мог видеть кирпичные кучи, а каков грунт, он узнает через несколько секунд.

Когда колеса самолета коснулись земли метрах в двухстах от Мишеля и Роже, послышался сильный всплеск. Летчик с трудом вывел машину из грязи, каким-то чудом удерживая ее в равновесии. Вырулив к концу полосы, он развернулся против ветра для взлета. Но едва заглохли моторы и самолет замер на месте, колеса стали медленно погружаться в болото.

Открылась дверь, и из самолета вышли десять человек. Тотчас же вместо них туда забрались другие десять, и дверь снова захлопнулась. Все это заняло менее двух минут.

Летчик дал полный газ и отпустил тормоза, но самолет остался на месте: он завяз в грязи. Еще одна попытка— и снова безрезультатно. Тогда дверь самолета открылась, пассажиры спустились на землю и вместе с вновь прибывшими встали по обе стороны колес и крыльев. Когда летчик давал полные обороты, они энергично толкали. Но все усилия были

напрасны. Пилот заглушил моторы. Наступила мертвая тишина.

Дверца кабины распахнулась, и показался летчик.

Отчетливо выговаривая каждое слово, он с сильным английским акцентом громко произнес:

— Кто начальник вашей группы?

Мишеля так и подмывало выскочить из укрытия и пожать руку этому замечательному соотечественнику. Ему хотелось хоть чем-нибудь помочь экипажу, который стал жертвой чужой беспечности. Но он хорошо понимал, что, заметив незнакомца, эти люди немедленно пустят в ход пистолеты, и остался на месте.

К кабине подскочил молодой француз и бойко отрекомендовался:

— Старший здесь я.

— Ну, вам гордиться нечем. Вы посадили меня на задворки кирпичного завода и вдобавок в болото.

Мы знаем, сударь, что английские летчики садятся где угодно, — ответил тот. И в этой чисто галльской лести была доля правды.

— Сесть — да, — сказал пилот, — но будь я проклят, если знаю, как мы взлетим. Да и поле отвратительное. Посмотрите на те деревья. Они самое большее в полутора километрах. С таким грузом я их обязательно задену. Очистите со своими парнями еще одну полоску по диагонали, тогда, может быть, с божьей помощью мне удастся взлететь.

Все, в том числе и экипаж, дружно взялись за работу. Целый час только и слышно было, как хлюпала грязь, когда в нее падали кирпичи. Мишель с тревогой следил за дорогой, на которой в любой момент могли появиться полицейские машины или грузовики с немецкой охраной. Если это случится, он твердо решил выйти из укрытия и предложить летчикам следовать за ним, ведь они были теперь совершенно беспомощны. Французы откроют огонь и задержат полицию, а он тем временем успеет спрятать летчиков в лесу. Мишель принялся обдумывать, как потом вывести их из леса, который наверняка сразу же начнут прочесывать.

Но вот летчики направились к самолету. Вскоре за ними последовали все остальные, включая тех, кто должны были обозначить взлетную полосу. Тридцать с лишним человек с обеих сторон облепили машину и приготовились толкать ее. Кажется, второй пилот и штурман присоединились к ним: в кабину вошел только один человек.

Заработал мотор, затем второй, но вдруг летчик снова заглушил их и, высунувшись из кабины, показал на дорогу. По дороге шел парень, он вел пару лошадей. Кто-то быстро побежал за ним и, догнав, повел через поле к самолету. Лошадей впрягли цугом и цепью прикрепили упряжь к стойке колеса. Парень поднял кнут.

Снова взревели моторы, люди напрягли все силы. Лошади, напуганные ревом моторов, и без кнута рванули что есть мочи. Огромная машина медленно поползла вперед.

Наконец удалось вытянуть самолет на сухое место. Бедных животных распрягли, парень махнул летчику рукой. Летчик вырулил в дальний угол поля и развернул самолет для взлета. Люди с фонариками встали по местам, а отлетающие поднялись в самолет.

Дан полный газ. Машина, удерживаемая тормозами, задрожала от напряжения, готовясь сделать решающее усилие. Мишель знал, что пассажиры сейчас сгрудились впереди, чтобы перенести центр тяжести ближе к носу. Они с тревогой ждут, что с ними будет дальше. Для пилота это самый ответственный момент. Стиснув зубы, он последний раз окидывает взором грозные препятствия. Нужно поднять самолет, поднять во что бы то ни стало, поднять любой ценой…