Дуэлянт
Шрифт:
– Оскорбления? Он действовал согласно уставу, для этого и существует строевой смотр, все по закону.
– Устав. Закон. А моральные правила никто не отменял, все можно было высказать в интимной обстановке, а не перед строем. Он намерено это сделал.
Федор сделал глоток коньяка.
– Не юлите, говорите конкретно зачем вы пришли?
– Ну хорошо, в открытую, так в открытую. Я хочу, что бы вы его убили.
Федор посмотрел стакан с остатками коньяка на просвет и допил его.
– Зачем? – спросил он спокойным голосом.
– У меня должна быть дуэль с ним через неделю, я хочу, что бы он не дожил до нее. Через три дня состояться бал у Юсуповых, он там будет
– Мне это зачем? – уточнил свой вопрос Федор подчеркнув интонацией первое слово.
– Вот, уже хорошо, пошел деловой разговор. Вы получите на бал новенькое парадное обмундирование, а кроме того, вы получите банковские ассигнации в размере вашего годового довольствия.
– Сударь, по моемому вас проститутки заждались.
– Не понял, граф?
– Вон отсюда князь.
Глава II
Федор никогда ранее не видел закулисную жизнь цирка, жизнь после выступления: когда гасятся факела, опускается занавес, заканчивается праздник. Он никогда не задумывался, что происходит после завершения светлого, а оказывается все согласно логике и после светлого приходит темное. Именно такое впечатление и произвело на него закулисье цирка.
Грязная площадь, образованная цирковыми кибитками, пустые бочки вместо столов, мешки с сеном вместо кресел. Все пьяны и крикливы. Но больше всего поражало людское падение: вот статная дама держит на коленях и целуется с двумя карликами, вот цирковой силач держит на коленях опрятного юношу дворянина, а вот и акробатка, обнимающая дородную купчиху. Конечно, здесь были и более приемлемые группы: это и старый генерал в объятиях двух наездниц, и молодая девушка, повисшая на шеи у индийского факира, но это не так бросалась в глаза на фоне запредельного, не естественного грехопадения.
Пробравшись через всю импровизированную площадь, он оказался у самой большой и нарядной кибитки владельца шапито.
Вытащив волчонка из-за пазухи, он вошел внутрь.
– Здравствуйте, я от аптекаря, Иосифа Моисеевича.
– Да, да заходите, я предупрежден, – было сказано с явным французским акцентом.
Из противоположного темного угла вышел маленький, худощавый, лысый пожилой человек с щенком белого пуделя на руках.
Федор был несколько обескуражен внешним образом этого человека. Когда о нем рассказывал аптекарь он представлял статного, крупного, седовласого мужчину перед которым, по одному только взгляду, дикие животные занимают смеренную позу и выполняют любые приказы. Когда же он пробирался сквозь вертеп творящийся снаружи, он представлял его сущим дьяволом, сатаной, но по факту это был приятный человек в возрасте, от которого веяло добром и силой.
– Вы удивлены месье Федор? Чем если не секрет: мной или тем, что вы видели за дверью?
– Конечно я несколько удивлен происходящим за кулисами цирка.
– Цирк – это всего лишь парадная ширма большого мира шапито, – весело сообщил француз. – Мир шапито очень волшебное место, здесь каждый получает, что хочет, кто-то реализует свои сокровенные желания, кто получает материальные блага за осуществления чужих желаний. Из шапито редко кто-то уходит не удовлетворённым. Вот вы зачем пришли?
– Так я же говорю я от Иосифа Моисеевича, он сказал, что вы заинтересовались моим белым волчонком.
– Да Федор, мы уже это выяснили с вами ранее, но, по-моему, сейчас вас гложет ни это. Вы ищите другое.
– Я ищу ответ, который я явно не получу в этом месте.
– Ну и ладно. Давайте вернемся к волчонку.
Федор
– Вы когда-нибудь думали, чем отличается собака от волка?
– Волк – это волк, собака – собака. Волк дикий зверь, собака домашнее животное.
– На самом деле это родные братья, разлученные в детстве и воспитанные в разных культурах. Собаки живут по правилам человека и чтобы добыть пищу нужно сделать-то, что требует хозяин, волк – по правилам дикого леса и чтобы добыть пищу, нужно убить другого. Поверьте мне, щенок, оказавшийся в волчьей стае, станет неплохим волком.
Вот вы, военные, очень похожи на собак, за довольствие, славу и награды вы выполняете команды, а вот шайки кавказцев – это волки, которые просто добывают себе пропитание, они так же осторожны и не будут идти в лоб, понимаете, нет смысла погибать, добывая пропитание, это не рационально.
– Благодарю вас за занимательную лекцию, но я очень спешу.
Француз, не обращая внимания, продолжил свой монолог.
– Но в них остается общее, на самом нижнем уровне, остается зверь, который свято охраняет желание жить и плодиться. Так и человек загнанный в угол, не имея других путей, выпускает своего зверя и делает все чтобы выжить.
Дрессировщик, внимательно посмотрел в глаза Федора и увидев в них глубокое раздумье, удовлетворённо улыбнулся и сменив тон произнес:
– Так сколько вы хотите за этого прекрасного щенка?
Граф бодро поднял глаза, посмотрел на француза и уверено сообщил:
– Щенок не продается, я больше не нуждаюсь в деньгах. Честь имею! – отрапортовал он, щелкнул каблуками и направился к выходу.
Уже переступив порог он развернулся и сказал на прощание: «Вы были правы в мире шапито, каждый находит то, что ему нужно.»
– Каждый находит, что он ищет, но это не всегда то, что ему нужно, – поправил графа, француз, но Федор его уже не слышал.
Глава III
Когда их экипаж подъезжал к парадному входу, бал уже был в полном разгаре. Он никогда ранее не был на балах и знал о них только по рассказам матери. Единственное официальное мероприятие в котором он участвовал ранее это был званый обед посвященный именинам императора у начальника штаба еще на Кавказе. Но то было совсем другое и больше напоминало, обед шальных детей у престарелых родителей. Где папа следил, что бы дети не оскорбили слух мамы, своими бравыми и пошлыми речами, а мама следила чтобы дети меньше пили и больше кушали.
Теперь все было по-другому. Дорогой экипаж, он сидел в новом парадном мундире из лучшего сукна, подогнанный к его фигуре, лучшим портным столицы. В первые за долгое время он нравился сам себе и конечно рассчитывал, что это оценят все присутствующие.
Тем временем экипаж остановился, князь Боголюбов хлопнул графа по плечу: «Давайте поручик как договаривались, я буду всегда в пару шагах от вас».
Парадные двери распахнулись перед Очаковым, в лицо хлынул воздух из смеси приторных ароматов эфирных масел, пота и воска. Зал был наполнен света тысячи свечей, который многократно отражался от зеркал, позолоты стен, эполетов парадных мундиров и огромного количества бриллиантов на украшениях присутствующих дам.