Дуэлянты
Шрифт:
Полина как раз успела к обеду. Она вошла в гостиную, уже накрывали на стол. Она подошла к матушке и поцеловала в щеку.
– Я смотрю, ты в хорошем настроении? – заметила Антонина Петровна.
– Да… – рассеяно ответила Полина.
– Тогда садись за стол, обедать пора.
Семейство Матвеев имело привычку обедать чинно и неторопливо. Станислав Александрович обычно между сменой блюд рассуждал о политике. Вот и сейчас не упускал момента поразглагольствовать.
– Ох, уж эти разночинцы! Проходу от них нет! Они – везде! Студенты,
Полина, не уловив мысли отца, вяло поинтересовалась:
– Вы, это папенька, что имеете в виду?
– А то, дорогая моя дочь, чтобы в государстве существовал порядок, должны быть органы власти. Итальянские же анархисты всякую власть отвергли. И что же? – по всей стране прокались беспорядки, переросшие в бунт. А бунт, видите ли – вещь страшная, особенно у нас на Руси. Взять того же Емельяна Пугачева…
Полина не пыталась возражать родителю, что весьма удивило матушку.
– Полина! Что с тобой? Ты не споришь с отцом…
Девушка оторвалась от тарелки.
– А… почему?
– Не знаю… – ответила матушка. – Вроде ты пришла бодрая, а теперь сникла. Или тебя, что беспокоит?
– Да нет, ничего. Устала просто… – Ответила Полина и принялась доедать жаркое.
Станислав Петрович удивился не менее своей супруги и, покрутив ус, полюбопытствовал:
– Уж не с карабинерами ли встречалась сегодня?
Полина встрепенулась.
– Ну, что вы, право! То бомбисты, то карабинеры! Теперь вот – разночинцы!
– Отчего ты так разволновалась, дитя мое? – попыталась урезонить ее матушка. – Что за вспышки гнева?
– Извините… – буркнула Полина. – Я сыта, благодарю. Пойду в свою комнату…
Девушка удалилась.
– Вот, это все влияние университета! – резюмировал Станислав Александрович.
Антонина Петровна вздохнула.
– Девочка уже выросла, она жаждет познаний, общества. Нельзя же держать ее в четырех стенах?
– В четырех стенах нельзя, – согласился отец семейства. – А отправить в имение, от греха подальше, вовсе не помешало бы. Да замуж ее там выдать…
Антонина Петровна возмутилась.
– Отчего ты так торопишься, дорогой мой? Ей едва исполнилось восемнадцать. Сейчас не принято рано выдавать замуж…
– И очень скверно! – снова высказался господин Матвеев. – Поэтому у юных барышень в голову лезет всякая политическая дребедень! Я уж не стал ничего говорить при дочери… Вот прочти… – он протянул жене свежую газету «Московский вестник».
Антонина Петровна пробежалась глазами.
– Боже мой! Молодая девица стреляла в полицмейстера!
– Да-с…
– Ах, дорогой мой… Но Полине будет скучно в деревне.
– Ничего, пусть вышивает и варит варенье. Да и очень тебя прошу… – Станислав Александрович выразительно посмотрел на супругу, – не вздумай научить Полину стрелять.
Антонина Петровна округлила глаза.
– Та-а-а-к!!! – возмущенно воскликнула она. – Изволь объясниться!
– Прошу тебя, не обижайся. Стреляла ты по молодости лет просто отменно. Но тогда было другое время, пойми…
Антонина Петровна взяла себя в руки и оценила доводы мужа.
– Ты прав. По правде говоря, я не собиралась этого делать.
– Вот и славно. А что, ты не встречалась с Рогозиными? – как бы невзначай поинтересовался господин Матвеев.
– Но помилуй, Станислав! Рогозины, прежде всего, твои знакомые.
– Конечно, но мне, казалось, что ты нашла общий язык с госпожой Рогозиной…
– Да. Но…
– Так вот, Антонина, я хочу напомнить тебе наш разговор, когда ты упоминала про Анатоля Рогозина…
– Дабы он и Полина…
– Именно, дорогая моя! Надобно возобновить наши встречи. Ведь в детстве Анатоль и Полина были так дружны! – воскликнул господин Матвеев.
– Но пойми… Они выросли и стали стесняться друг друга, это естественно…
– Ты так считаешь? Но все же – что по поводу нашего совместного ужина, или обеда с Рогозиными?
– Нужно все обдумать наилучшим образом, – подытожила Антонина Петровна.
– Так вот, дорогая моя, и займись этим…
Станислав Александрович развернул газету и углубился в чтение.
Наконец Полина уединилась и попыталась собраться с мыслями: «Как это странно… Но я чувствую меланхолию… Я растеряна, но отчего же? Неужели оттого, что красавец Вельяминов, наконец, решился подойти ко мне? Или я предпочитала знакомству его взгляды? – это так романтично… Но он приятен… А матушка? Если она узнает, то будет крайне недовольна, что я вожу знакомство с молодым человеком не нашего круга… Но я не собираюсь ей ничего говорить… Матушка слишком проницательна и умна…»
Таки мысли проносились одна за другой в прелестной голове юной барышни. Она пребывала в растерянности, не в силах разобраться: рада ли она знакомству с Григорием Вельяминовым? Или лучше бы все оставалось, как раньше?
Вечером по прибытии домой из университета, Григорий отужинал в обществе маменьки.
– Как прошли лекции? – поинтересовалась она.
– Как обычно…
– А в газете я прочитала ужасную новость, – продолжила госпожа Вельяминова, – некая курсистка стреляла в полицмейстера! Ты можешь себе это представить!