Дуэт
Шрифт:
— Мне нравится это. Сколько лет, сколько зим прошло с того момента, как ты записала песню о расставании, — сказал Том, ставя на повтор песню, которую я только что спела в микрофон. Было тяжело слушать слова песни. Они всё еще обжигали, грусть в моем голосе было легко расшифровать. Я надеялась, что они просто думали, что я прикидываюсь ради песни. Все это не получилось бы, если бы мой голос не звучал так, будто я измучена потерей, да и какая им разница, на самом ли деле это или нет? Пока я продаю диски, верно?
— Это превосходно, Бруклин. Мне надо бежать. Не забудь,
Саммер была единственной, кто остался молчать, и я боялась, что это было потому, что она знала правду о том, где я нашла вдохновение для песни. Она кивнула мне с улыбкой, и затем уставилась обратно в свой телефон, возможно, переделывая мое расписание. Я была окружена огромным количеством обязательств, и к тому же, мне нужно было начинать записывать мой следующий студийный альбом. Песня, которую я только что записала, будет первым треком в диске, и я боялась, что у большинства других песен будет такое же настроение.
Говорят, что ты должен писать то, о чем знаешь. Поэтому… таков и был мой план.
У меня была неделя до «Грэмми», и каждое свободное мгновение в эти семь дней было распланировано от и до. У меня было три репетиции, церемония вручения дипломов Камми, примерки платьев, тренировки, уроки вокала и бесчисленные интервью.
Но, так или иначе, было всё еще достаточно времени, чтобы думать о Джейсоне. Он внес изменение в начало нашего дуэта. Я бы возразила ему, что поздно делать изменения, вот только они были хороши. Действительно хороши. Его ассистент послал их накануне, и я сидела, читая их и пытаясь раскрыть секрет значения каждого слова, как будто они были частичками души Джейсона. К сожалению, после того, как я час таращилась в монитор, я пришла к выводу, что это были просто слова.
Первый день репетиций к музыкальной премии всегда безумен. Чистая численность персонала, который организует событие такой величины, почти совпадает с количеством гостей, которые будут присутствовать.
Я осталась в своей гримерке после того, как прибыла, наслаждаясь спокойствием и тишиной, как только мой преподаватель сценической речи ушел. Я знала, что должна быть на сцене через несколько минут, чтобы репетировать, но не могла не настрочить слова песни на своем ноутбуке. Последние несколько дней он был постоянно под рукой, впитывая слова, которые легко приходили ко мне.
Мы никогда не были настоящими друзьями, Всегда чем-то большим. Возможно, если б я увидела это раньше, Я могла бы помешать тебе уйти, Помешать тебе уйти за ту дверь.Тихий стук в дверь моей гримерки оторвал мое внимание от ноутбука.
— Бруклин, мы готовы к твоему выходу на сцену через пятнадцать минут, — объявил рабочий сцены с другой стороны моей двери.
— Спасибо! — ответила я, взглянув
— Я думала, у меня есть еще пятнадцать минут, — возразила я перед тем, как посмотрела вверх и встретилась лицом к лицу с мужчиной, который однозначно не был работником сцены.
Я не видела Джейсона с того момента, как он хлопнул дверью, выходя из моей квартиры пару дней назад, но теперь он стоял передо мной, выглядя слишком красивым, чтобы проигнорировать. Его черты лица были освещены тусклым светом моей гримерки, и я замерла, рассматривая его.
— Прости, я должен был постучать, — сказал он, но не повернулся, чтобы уйти, так что, понятное дело, ему было не очень-то жаль.
Я скрестила свои руки и поднялась с дивана, готовясь ко всему, что он собирается сказать.
— У нас есть пятнадцать минут до того, как нам надо быть на сцене, — подчеркнула я.
Он кивнул.
— Я хотел поговорить с тобой до того, как мы поднимемся туда.
— Ладно, — ответила я, выпрямившись. — Говори.
— Мне жаль, что я не сказал тебе про Ким.
Я ужасно хотела получить его извинения. Я хотела, чтобы он признал свою ошибку, но не перед тем, как мы собрались на сцену. Не тогда, когда я собиралась потратить следующие несколько часов, чтобы петь с ним. Поэтому я просто один раз кивнула.
— Это всё? — спросила я, направляясь к косметичке, чтобы взять заколку для волос. Обычно становится жарко на сцене, и я знала, что мы будем на ней несколько часов. К тому же, мне очень нужно было оправдание, чтобы отвернутся от него.
— Я не должен был ничего скрывать от тебя, но и тебе стоило быть честной со мной, — сказал он.
Моя голова развернулась в его направлении, но он не отступал.
— Честной в том, что ты думала о нас, — продолжил он. — Ты должна была подождать и выслушать, вместо того, чтобы прыгать в первый же самолет из Монтаны.
Я рассмеялась, озадаченная его комментарием.
— Да, возможно, должна была. А теперь можешь ли ты, пожалуйста, выйти из моей гримерки? — я стиснула зубы, чтобы не расплакаться.
— Я сожалею о тех документах от моей юридической команды. Я не давал на них согласие, — сказал он, направляясь к двери и придерживая ее открытой на мгновение.
Я покачала головой.
— Не беспокойся об этом. Моя команда сделала бы то же самое.
Он вежливо улыбнулся и посмотрел вниз на свои ноги.
— Ах, да. Камми послала мне корзину с фруктами и запиской, в которой говорилось: «Один из них отравлен. Наслаждайся».
Моя челюсть отвисла, и его черты лица чуть-чуть смягчились. Я могла увидеть частичку беззаботного Джейсона, которого я полюбила на ранчо.
— Она всегда пытается вести мои бои за меня.
Он стиснул челюсть.
— Не думаю, что тебе нужен какой-нибудь помощник. Ты используешь мое прошлое, чтобы оттолкнуть меня, сама по себе. Если ты хочешь, чтобы мы расстались, это твой выбор, но я не думал, что ты так легко сдаешься.