Дух подростка
Шрифт:
Не знаю, как Артуру удалось вернуть телефон, да и это было не важно, но местных я все оставшиеся дни больше не встречал рядом с нами, лишь Никита лениво бродил за ними.
Последние дни мы скучали, все уже хотели домой, к родным, к привычной еде, к друзьям и прочему, в конечном итоге всё надоедает. Всё самое интересное, пожалуй, закончилось. Дан, Алекс и Виктория часто выставляли совместные фотки в сети, я их лайкал и даже порой жалел, что я тут, а не с ними. В моем профиле последние фотками были горы и пейзажи, как-то грустно, мы даже особо не списывались. Фотки с наших тусовок я не выставлял, иначе разразился бы огромный скандал, там видно не только выпивку, сигареты и косяки, но и наши не трезвые лица. В номере мы вели себя тихо, зная, что за нами пристально наблюдают,
Перед отъездом мы побывали на достаточно высокой горе, добравшись туда на канатном подъемнике, было необычно передвигаться на нем нервно смотря вниз. Пока мы находились там гору накрыло облако, гора была высотой чуть больше километра, впервые я был внутри облака, осознание того, что ты в облаке завораживало, но смотрелось все банально, как будто ты в тумане и всё, просто видеть облака снизу куда интереснее. Там я заметил дерево мечтаний, к которому привязывали платки с написанными на них желаниями, среди сотен платков я оставил свой, я знал, что он затеряется, но я загадал, чтобы мои мечты сбылись, это так банально. У меня даже их толком и не было.
Этот отрезок времени изменил многое во мне, я чувствовал, что вернусь уже не таким каким был прежде, что-то уже во мне не то, как было раньше, на каком-то духовном, химическом или психологическом уровне я изменился. Я узнал какого это жить с друзьями, какого это тусить и пить каждый день, какого это принимать легкие наркотики. И знаете, всё это быстро надоело, стало скучным и не только мне, всем нам было скучно это делать, весело лишь первые часы, а дальше мы делали это, потому что это типа как вырасти, типа делать что-то запретное, впервые делать то, что не дозволялось и родители далеко, и никто особо не контролирует тебя, я уверен все уходили в разнос по большей части только поэтому. Это опасно и в 13 лет я уже прожил и знал то, что большинство моих ровесников познает гораздо позже или не познает и вовсе.
Когда мы уезжали мы зашли напоследок в наш первый в конце коридора номер, 17 дней мы прожили в нем и столько всего тут произошло и какие только состояние тут не были у тех, кто находился с нами. По иронии сюда будто чувствуя момент пришли и спортсмены, и наши земляки из старой части города. Мы все присели и стали вспоминать прошедшее, было весело, но в тоже время грустно, тяжело прощаться с тем, где ты жил и к чему привык. Была очень тёплая атмосфера.
Настало время прощаться со спортсменами, они ехали не с нами. Я понял, что когда живешь с кем-то рядом особо не замечаешь и как-то не воспринимаешь таких людей так близко как в те моменты, когда приходится с ними прощается. Ты понимаешь, что скорее всего не увидишь их больше никогда. Они становятся какими-то важными и такими близкими, будто ты прожил с ними большую часть жизни, хотя прошло всего 27 дней, из которых 17 мы жили на драйве, грани и в угаре. После теплых прощаний и пересчета все ли на месте мы зашли в автобус, перед этим я сделал фото нашего корпуса, я так хотел запомнить и чувствовать всё что находиться тут. Отъезжая от корпуса всё дальше и дальше, смотря на него в окно моя душа трепетала и всё вокруг меня были задумчивы осматривая и вспоминая свои моменты здесь, которые они запомнят скорее всего навсегда.
В поезде рассевшись все стали гораздо веселее, ведь нас ждал привычный родной дом и родные люди, без которых никто не может представить свою жизнь.
Приехали мы около 6-ти вечера. Всех встречали родители, я заметил мать и отца спешивших ко мне. После объятий и приветствий моя мать направилась к сопровождающим, узнать, как я там себя вел. Мое сердце замерло в тот момент, я перестал чествовать землю и мое дыхание затихло. Моя мать подошла и держа меня за руку спросила обо мне. Онора и Альфред как-то растерялись и лишь Пелагея начала говорить.
– Смышлёный парень, но нельзя ему общаться с плохой компанией, слишком отзывчивый и на многое идет ради соблюдения иерархии.
Я с легкостью вздохнул и был очень ей благодарен, она спасла меня от множества разборок и вообще от потери моих нервов и родителей. Узнай они что там творилось они бы были очень во мне разочарованы, злы и были бы правы, но я учел урок и мне не хотелось больше пить или курить травку, это было в прошлом и было изучено и осознанно отвергнуто. Я улыбнулся и попрощался с сопровождающими и со всеми, кто был рядом. Все спешили по домам, мы спешно направились домой. Дома наготовили кучу еды, я был рад приехать и чувствовать себя в родном русле, но все же немного грустил о том, что было и никогда не повториться в том славном крае гор.
Перед сном на меня напала тоска, которая ухудшилась тем, что завтра нужно было идти в школу. Я даже не успел насладиться домом, приехав так поздно мне нельзя было остаться дома хотя бы на день, таковы были требования школы. Но тоска рассеялась, когда я стал думать о том, что увижу свой ставшим родным и таким близким привычный класс, Дана, Викторию, Алекса. Засыпал я с предвкушением завтрашнего дня, ведь я отсутствовал и был как будто в другой стране если судить по климату достаточно долго, чтобы соскучиться по абсолютно всему что есть в школе.
На утро, только выйдя из подъезда своего дома неожиданно меня встретили Дан, Алекс и Виктория.
– Ты там видимо совсем нас забыл, да?
С серьезным лицом сказал Дан.
– В смысле?
Я удивился таким первым словам при встрече. Все они втроем были какими-то равнодушными и презрительными.
– Да мы тут встретили Гарри, он нам рассказал, как вы там отрывались, были на грани, когда вас спалили из-за Роджера, а ты даже об этом не писал.
– Ну а что писать, это надо было видеть, я бы и сам всё вам рассказал, – улыбнувшись, я сказал. Стояло какое-то напряжение, все походило на какой-то допрос.
– Ну и что теперь, ты будешь вечно тусить с Гарри, Роджером и Платоном? – спросил серьезно Алекс.
– Чего? Я даже не думал об этом.
– Да ребята шутят. Они знают, что ты только наш. Иди обниму, мы так скучали и часто вспоминали о тебе, что даже стали ревновать тебя. Мы не знали, что они тоже поедут с тобой. Мы узнали об этом в школе, все говорили, что почти всех бунтарей отправили в санаторий, чтобы от них отдохнуть, – смеясь, сказала Виктория, вцепившись в меня, я даже не подумал, что я такой уж и бунтарь, по любому все имели ввиду Роджера или Гарри, они бывали просто сумасшедшими.
– Я сам узнал об этом только по приезду туда. Мы ехали в разных вагонах, а когда садились в поезд было темно и не было особо заметно кто там стоит рядом с соседними вагонами, – они, улыбаясь меня приобняли, это был очень милый момент.
– Ладно, пошли покурим, расскажешь, что там было подробнее.
И я стал рассказывать о тусовках, всевозможные смешные истории, о горах, о разборке с администрацией, о завораживающих видах, о свежем воздухе. Они были так заинтересованы, впечатлены и смеялись, что мы не пошли на первый урок проговорив за школой почти час. Заходя в школу, я почувствовал знакомый школьный запах, запахи в каждом здании индивидуальны и на меня напала тоска, впереди 6 скучных уроков. Дан и Алекс были в одном классе и попрощавшись они пошли на урок труда на первом этаже. Виктория училась в параллельном классе и тоже быстро ушла к подругам моргнув мне.