Дух северного волка
Шрифт:
– Капитан никогда не использует его во зло…- прохрипела я, цепляясь руками за горло.
– То, что я видел в его глазах, говорит об обратном.
– Помогите, помогите нам разобраться с тем, что происходит со мной. Я должен знать, как это исправить! – взмолился Аарон, вставая между нами. Хватка мага ослабла, и он с любопытством присмотрелся к капитану.
– Ты не знаешь своей магии? – с сомнением спросил Калон.
– Она возникла неожиданно и совсем недавно, у нас совсем не было времени разобраться в ней. Мы практически ничего о ней не знаем, – сбивчиво объяснял Аарон. – Отпустите ее, и я сделаю все, что потребуется.
«Что скажешь о нем?» - спросила я капитана.
«Трудно делать выводы, но он действительно силен и я могу это оправдать лишь наличием у него кристалла. Если это так, то его нежелание с ним расстаться, вполне объяснимо. Он выслушал нас и не прогнал прочь, будем считать это маленькой победой» - Ответил Аарон.
«Как думаешь, есть надежда, что он отдаст нам кристалл?» - С мольбой, посмотрела я в глаза капитану.
«Если есть хотя бы малейший шанс, мы его используем! Я пойду на все, чтобы выполнить поручение Кронуса» - Его слова прозвучали жутко, и я отчетливо поняла, что он говорит всерьез.
Происходящее заставило меня задуматься, а на что я смогу пойти ради мира в Ливитии? Что смогу себе позволить на пути к цели, и от каких своих принципов откажусь? Осознавая, что Калон наш последний шанс и только его упрямство стоит на нашем пути, я подумала о том, что именно мы будем делать, если маг выгонит нас. Как остаться человеком в такой ситуации? Как не утратить себя? Мой папа говорил, что это самая страшная потеря в жизни!
На следующий день Калон рано поднял нас и попросил рассказать обо всем, что происходило с нами, после того как мы встретились. Маг слушал очень внимательно и задавал вопросы о том, как именно мы ощущаем друг друга и что чувствуем, когда не ощущаем.
– Магия Волка очень древняя и очень опасная, но это вам и Кронус, наверняка, говорил. Я значительно старше вашего верховного мага и силу Тапитос видел своими глазами. Твой волк действительно нашел тебя не зря, они никогда не ошибаются. Ты силен, благороден и справедлив, эти качества основополагающие для встречи с Духом. Но в каждом из нас есть и темная сторона, что – то, что делает нас уязвимыми. Давняя боль, зависть или тщеславие. Дух усиливает эти эмоции и выпускает тьму из глубин сознания.
– Как справиться с этой тьмой? – спросила я.
– Тьму победить невозможно! – Его слова прозвучали как приговор. – Ею можно управлять, сдерживать или выпускать. Для начала, нужно понять, что именно усиливает Дух конкретно в нашем случае. А потом справиться с этими чувствами. Ведь если кристалл попадет в ваши руки, а твой науко не справиться с тьмой, то камень только ухудшит положение. Это огромный риск. Есть предположения о том, что гложет твоего мужчину? Самому ему разобраться в этом, не дано.
Я перебирала в голове все возможные варианты и не находила ровным счетом ничего. Капитан не был ни завистливым, ни тщеславным. Его благородное сердце просто не способно на подобные
– А может это быть чувство вины? – спросила я.
– Вполне. Но в чем именно ты считаешь себя виноватым? – обратился маг к, до сих пор молчавшему, Аарону.
– Вероятно, он считает, что гибель нескольких близких ему людей на его совести, и он мог предотвратить это.
– А это так? – вновь, задал вопрос Калон. Аарон смотрел в окно, он очень глубоко погрузился в свои размышления и выставил щит, отгородившись от меня.
– Что именно мы можем сделать? – наконец, повернувшись к нам, спросил капитан.
– Ты пройдешь мое испытание, если справишься, то я отдам вам кристалл. – Мы с Аароном переглянулись. – Но не думай, что это так просто. Тебе придется обнажить душу.
– В каком смысле? – не понял Аарон.
– С помощью заклинания я вытяну из тебя всю боль, и ты переживешь все эти события снова. Ты будешь испытывать те же чувства, что и тогда. Ты в полной мере снова это проживешь.
– И что это даст?
– Я надеюсь на правильные выводы, которые ты сделаешь по завершении испытания. Готов ли ты пойти на это? – Аарон на мгновение замер. – Или испытание пройдет твоя кауна, которой тоже есть что вспомнить.
– Об этом не может быть и речи! – взорвался Аарон.
– Да и как это поможет мне?
– Возможно, в ее прошлом, мы сможем увидеть некую последовательность событий, что привела к трагическим последствиям. Ведь ее судьба тесно связана с твоей. Ее душа исцелена, я вижу это. Наша задача, понять, как именно она исцелилась, посмотрев со стороны, ты найдешь ответ и для себя, – сказал Калон, пожимая плечами. Этот разговор для него был обыденным, как о погоде или о чем – то таком же пустом. Но для нас это возвращение к боли и страданиям, которые выпали на нашу долю.
– Я готова. – Здесь не приходилось долго думать, если мне придется пережить все заново, что ж так тому и быть.
– Ты не пойдешь на это! Я не позволю тебе, – резко сказал капитан. – За все то время, что мы знакомы, ты уже достаточно натерпелась. Я сделаю это сам.
– Но я, правда, могу! Я справлюсь Аарон, – мягко ответила я, впервые не кипятясь в ответ.
– Я знаю, что можешь. Но это нужно, прежде всего, мне, – сказал капитан и повернулся к магистру. – Что мне нужно сделать?
Маг повел нас в глубину хижины и в одной из комнат остановился. Это было небольшое помещение, в котором не было ничего, кроме пары стульев и большого отверстия посередине. Я подошла к его краю и заглянула внутрь. Отверстие представляло собой, круглую дыру в полу, достаточно глубокую, чтобы в нее мог поместиться человек в полный рост, но не предназначенную для такого крупного мужчины как Аарон.
– Прежде всего, раздеться до пояса и спуститься в «омут», он расшириться и углубиться, настраиваясь на твой рост и ширину плеч. А затем ты заполнишь это отверстие водами Толлуса, не сказав при этом ни единого слова и не прерываясь ни на минуту. Когда первая звезда покажется на небе, начнем испытание. Кауна не будет тебе помогать, это лишь твоя задача. От начала и до самого конца, ты должен пройти через это один. Мы будем рядом, видеть твои воспоминания и слышать твой рассказ, но ты не будешь ощущать нашу поддержку, ты будешь знать, что совершенно один.