Дух Времени
Шрифт:
– Ах, да! – вспомнил Тобольцев, и глаза его засияли.
– Веришь ли? Я еле сдержался, чтоб не послать ругательные письма этим господам-литераторам… Они, видите ли, раньше билетами запаслись! Да плюньте на билет, коли так! Нашли время «настроениями» заниматься!
– Петербург тогда ничего не понял, – задумчиво заметил Тобольцев, отхлебывая вино. Потапов внимательно поглядел на приятеля.
– А ты уж совсем юродивый, Андрей, стал… Тебе про Фому, а ты про Ерему…
Тобольцев покраснел.
– Да нет, конечно… В такие дни я не оправдываю. Но… видишь ли? Они могли не знать, а билеты купили раньше…
– Вот-вот, именно!
Он протянул свой стакан к Тобольцеву, чтобы чокнуться. Он заметно опьянел от вина и непривычной сытости.
После чаю он стал внезапно молчалив.
– Знаешь, Стёпушка? Ночуй тут, на моей постели!
Потапов не прекословил. Он вдруг как-то размяк и стал похож на большого и смирного ребенка.
Было уже два часа ночи. Молча он разделся, когда хозяин ему напомнил, что пора спать. А Тобольцев устроился на диване… Он ещё не погасил огня.
– Ах, муха тебя съешь! – вдруг раздалось ворчание из-за перегородки. – Что у тебя за роскошная постель! Долго ли демо… демора… лизо… ваться, живя таким сиб… сибаритом?
Тобольцев босиком пошел за перегородку. Потапов лежал на подушках. Белье у него было несвежее и ветхое. Он глядел на друга какими-то новыми глазами, покорными, точно глаза женщины.
Тобольцева что-то за сердце схватило. Никогда не мог он себе представить такого выражения у Потапова! Темное предчувствие чего-то грозного и неотвратимого словно толкнуло его к другу. Он сел на постель и обхватил его голову.
– Ну, что ты смотришь так, Стёпушка? – закричал он как бы в истерике. – Что ты чувствуешь?
Тебе ли, мне ли грозит что-то? Ах, не знаю!.. И мне стало жутко…
– Андрюша… Неужто ты изменишь себе?.. Хотя бы в этом малом… чем ты мне дорог? – вдруг расслышал Тобольцев глухой шепот… Его глаза сразу стали влажными.
– Молчи!.. Молчи! – крикнул он. – Никогда не изменюсь… Нет у меня силы быть борцом, как ты, Стёпушка! Но никогда душа во мне не замрет… Никому я свободы своей не отдам… И коли понадобится, собой пожертвую во всякую минуту. Только кликни!.. Всем я обязан тебе… И от тебя и всего, что с твоим именем для меня связано, не отрекусь никогда!.. Вот тебе моя Аннибалова клятва… [30]
30
Аннибалова клятва – клятва, которая не может быть нарушена. Происхождение выражения связано с именем знаменитого карфагенского полководца Аннибала (247—1821 г. до н. э.), поклявшегося перед алтарем всю жизнь быть непримиримым врагом Рима.
Они крепко обнялись, в каком-то невыразимом экстазе…
Потапов встал в семь, при огне, разбудил
– Дело спешное, дело важное, Андрей! И ты меня лучше не держи, – сказал он решительным тоном. – Тут не самоваром пахнет. И не себя я одного подведу, коли опоздаю…
И опять он был большой и сильный, с холодным блеском в синих глазах. И нетто в его лице и голосе не выдавало слабости его в эту ночь… обычной человеческой слабости… «Обелиск! – с восторгом подумал Тобольцев. – Весь точно из одного куска гранита высечен…»
Потапов надел пальто, которое купил, поступив в склад Анны Порфирьевны, и которым очень гордился. Его глаза улыбались. Пожимая руку товарища, он могучим басом протянул: «Прощай, прощай, прощай!.. И помни обо мне!..» [31]
Даже стекла задребезжали.
Тобольцев так и вскочил.
– Стёпушка, что это значит?
Он опять уловил необычайную вибрацию в этом голосе.
– Боже мой!.. Как это у тебя талантливо вышло, Стёпушка! Ни один актер не скажет…
31
«Прощай, прощай, прощай!… И помни обо мне!..» – Цитата из трагедии В. Шекспира «Гамлет».
Стараясь маскировать волнение, Потапов рассказал, как он год назад читал рабочим «Гамлета». Три вечера посвятили чтению.
– И неужели все понимали?
– А ты как думаешь?.. Без комментарий все, если не считать исторической стороны, конечно. Вот тебе, Андрей, мое завещание: коли актером будешь, играй только на заводах да на фабриках. Более благодарной публики не найдешь. Да и свое дело облагородишь.
– А хорошо это у тебя выходило – «Быть или не быть?»
– Э, брат! Как выходило, так и выходило… Меня ведь не критиканы слушали. Слова не проронили… А вот удался мне лучше всего монолог отца ГамлетаТеии… Загудел, знаешь, я, как шмель, на всю комнату.
И на них, представь, впечатление очень сильное произвел…
– ещё бы! – крикнул Тобольцев, и глаза его блестели.
– Ну, так вот… Вспомнил я эти слова… А так как будущее нам неизвестно, вообще… поэтому… «Прощай, прощай, прощай!.. И помни обо мне!..»
И на этот раз голос его задрожал уже заметно.
Точно сила какая толкнула Тобольцева к Потапову. Они крепко обнялись.
И когда в коридоре замерли тяжелые шаги Степана, Тобольцева опять, как ночью, охватило предчувствие какого-то несчастия.
И предчувствие не обмануло.
Смелость и находчивость Потапова долго помогали ему лавировать между Сциллой и Харибдой [32] . Но наконец пробил и его час… Он был прослежен давно искавшими его сыщиками, когда агитировал на одном крупном заводе в Москве. Его арестовали и сослали в Якутскую область.
Тобольцеву это несчастие казалось непоправимым. Сам он уцелел случайно, только потому, что Потапов, давно подозревавший «слежку», прекратил свои визиты.
32
…между Сциллой и Харибдой. – Нарицательное обозначение двух зол, одинаково страшных. В греческой мифологии Сцилла и Харибда – имена чудовищ, подстерегавших с обеих сторон пролива корабль Одиссея.