Духов День. Хаоме
Шрифт:
Подземелье. Моё появление в этих каменных застенках эффектно и ожидаемо. Медленно оглядываюсь, улавливая носом странные забыто-новые запахи и замечаю вибрацию присутствующих здесь тел. Их трое.
Вижу на стенах пентаграммы призыва. А вот и оно, моё блюдо, юная и девственная душа, истекающая кровью, лежит на убогом алтаре. Есть ещё одна девушка прикованая к стене, стоит и с ужасом зрит на меня.
— Яр? — произносит она несмело.
Усмехаюсь и неторопливо подхожу к ней, мне спешить не куда. Обнимаю её одной рукой за талию, в моих движениях нет суеты. Хрупкая и молоденькая.
— Пошла прочь! — она резко дёргается от слов моих и действий. Шок, её ноги подгибаются, но я встряхиваю её за плечи и толкаю к выходу.
— Живо! — рыкаю чтобы придать ей ускорение.
Она, с тревогой оглядываясь на алтарь бросает недоумённый взгляд на меня и всё же, спотыкаясь на ослабевших ногах уходит прочь.
Теперь я подхожу к мужчине и с пренебрежением произношу:
— Ты меня призвал? Это мне подготовил? — киваю на алтарь и лежащую девушку.
— Да, — чуть слышно выдыхает, — Это… я Орм… жрец изгнанный керейдами…
— Плевать, — жёстко рыкаю на него, — Кто ты там и кем изгнан. Её я вижу, жертва есть, — дерзко указываю на ослабевшую девушку, — Для меня тело ты подготовил? Или я его должен был сам, по дороге сыскать? А? — подхожу к нему впритык и захватив его горло в свои тиски, прожигаю гневным взглядом. Жрец, что-то блеет как тупая овца, слов не разобрать. Вздергиваю на полметра вверх это тучное и не молодое тело, отрывая его от земли.
— Или ты надеялся, что я приму твою безобразную оболочку. Старик? Бога звал! На гнев нарвался! — отшвыриваю его к стене и тяжело выдыхаю, — Не такой приём я ожидал.
Подхожу к почти бездыханной девушке. Сколько ей, 15, 16? С другой стороны алтаря задорно выныривает мой Вестник, с усмешкой хмыкаю на его появление:
— Явился? Ну привет, — он наклоняется над девушкой и делает один оборот вокруг своей оси, замер, его огненные глаза мелко пульсируют, выдавая радость встречи.
Снимаю с ног девушки оковы. Кладу руку ей на щиколотку и иду вдоль лежащего и вздрагивающего тела. Медленно двигаюсь подушечками пальцев по её ноге, завожу руку под платье, касаюсь бедра. Она вся дрожит и мелко поскуливает. Наслаждаюсь её страхом и запахом. Мм… Юная и робкая. Её старик выбрал, не пожалел. А вина за ней есть? Или грех какой? Наклоняю ниже свою голову прищурив взор и руку с бедра убираю.
— Жить будешь, позволю, — произношу поправляя её платье накрывая ноги. Пытаюсь окунутся в самую суть её уставших от боли невинных глаз (зеркало души), глубоко, до печёнки, жизнь её короткую прочесть хочу… Ничего. Чисто там и невинно. Сжимаю пальцами её подбородок, закрывая свои глаза делаю вдох наполняя воздухом грудь до предела. Цветочно-медовый запах. Она как сладкий не сорванный бутон… На выдохе открываю глаза и снимаю с её руки ржавый браслет, слыша характерный щелчок от замка. Она вздрагивает и прикрыв глаза чуть слышно всхлипывает.
— Имя? —
— Мая… — выдаёт дрожащими губами.
— Маяяааа, — повторяю на распев за ней, — Сладкая Маяяааа.
Обхожу изголовье, поправляю ей волосы расчесывая их пальцами и снимаю с неё последний браслет, он лязгая цепью падает на пол. Переступаю через него. Беру её за руки и дую на порезы, запечатывая своим дыханием раны. Кожа смыкается на глазах и от них не остаётся и следа.
Поднимаю дрожащую Маю на руки и направляюсь к выходу. Она слаба и жизнь от неё готова отвернуться.
Вихрь вонзается в подземелье и предо мной встаёт Геба с гордо вздёрнутым подбородком. Видит мою ношу и с вызовом смотрит мне в лицо, преградив выход.
— Долго же ты на помощь собиралась, — парирую ей.
— Не тебе судить меня, Арр. — ну вот, за её спиной появился Вестник Гебы. Хмыкаю, видя за ними своего Вестника, который в предвкушении драки накаляет свой взор.
— С дороги! — бросаю ей, — На эту жизнь тебе наплевать было! Свои интересы в приаритете? А теперь щетинишься? — наблюдаю как под нахрапом моего дерзкого Вестника, эти двое переплетаясь за спиной Гебы в тугой кокон, исчезают с глаз долой.
Вынырнув на поверхность, услышал отдаленный гул людских голосов, Геба была рядом и не сводила с меня взгляда своих нереально изумрудных глаз. Я положил девушку на землю, прислонив её голову к упавшему дереву и хищно улыбнулся Гебе:
— Я здесь, — развожу руки в стороны, — Что будешь делать? Ну? — и резко, в одно мгновение бросаюсь к ней хватая её за горло. Она бьёт меня ладонью в грудь и мощный поток энергии отбрасывает меня на огромное расстояние, но я всё ещё держу её мертвой хваткой… Вместе отлетаем круша в полёте деревья.
21
Шумная и веселая обстановка на этом празднестве жизни радовала глаз Бога Карена. Он наблюдал столько молодых счастливых лиц в поселении Трикет, казалось, что их задор и улыбки сливаясь во едино, окутывали особой энергетикой в этом чистейшем еловом воздухе всех и вся. Думая о том, что в эти минуты Геба находится в объятиях Доониса он предвкушал встречу со своей парой, Богиней Ирис. Эта длительная разлука без неё была невыносима.
Его глубинно-голубой взгляд заволакивало туманностью, веки слегка прикрывались и Карен впал в воспоминания, мысленно покинув праздник.
…Создав многочисленные Миры, боги расслабились и поддались власти чувств, которые они испытывали к своим обретённым и любящим половинкам. Поводом к началу жёстких мер, которые были применены ко всем богам в Верхнем Мире, послужила выходка неуправляемого чернобога Арра.
Старшие Боги излечив миры, но не отмыв их окончательно от той грязи, которую Арр обрушил на них по нашей халатности и юной беспечности, отыгрались не только на нем, но и на нас. Разъединив не просто наши пары, они ещё и наложив запрет на посещение Миров — в своём истинном обличии. Только Вестники-служители каждого из нас, могут беспрепятственно путешествовать. А мы нет, лишь покинув тела, наши Сущности могут перемещаться среди Миров.