Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом
Шрифт:
Тем не менее мы пока еще нередко сталкиваемся с фактами использования медитации для бегства от мира или ее неправильной интерпретации, усиливающей страх и изоляцию. Нас учат, что в результате медитативной практики возникают божественные качества любящей доброты, невозмутимости, радости за другого и сострадания. Но у всех этих качеств есть ближайшие враги, которые маскируются под них так, что их легко спутать, и потому существует систематическое учение о том, как их распознавать и не попадаться к ним в ловушку.
Ближайшим врагом любящей доброты является привязанность. Возникая, она маскируется под любящую доброту, но в действительности это — состояние желания или хотения
Сходным образом ближайшим врагом сострадания является жалость, которая говорит: “О, эти бедные люди, они страдают!”, как если бы они в чем-то отличались от нас самих. Она разделяет нас, тогда как подлинное сострадание различает, что все мы варимся в одном котле, что мы все страдаем, что мы все — часть единого сердца матери мира и что, подобно ей самой, каждый из нас наделен определенной мерой космической боли. У каждого из нас есть определенное количество страдания. Это неотъемлемая часть того, что значит “иметь сердце” и “быть живым”. Как говорится, все мы призваны встречать это радостью вместо жалости к себе, учиться относиться к этому открыто, а не со страхом.
Третий ближайший враг — это враг невозмутимости, имя которому — безразличие. Безразличие говорит: “Мне все равно; я буду оставаться спокойным в глубине себя и забуду обо всем остальном. В любом случае все это — “пустое”. Если один брак не получается, я женюсь на ком-нибудь другом. Если эта работа не получается, я найду другую. Я не привязан ни к чему”. Вы, вероятно, уже слышали такой тон или такие фразы. Это не невозмутимость, а безразличие. Каждый из этих трех врагов маскируется под любовь, или сострадание, или невозмутимость, но все они основываются на разделении, неведении и страхе.
Подлинная духовная практика и подлинная невозмутимость — это не устранение из жизни, а уравновешенность, которая полностью и всецело относится к жизни. В своей практике человек раскрывает тело, ум и сердце и в определенном смысле становится более прозрачным, способным уравновешенно воспринимать жизнь, полнее, чем когда-либо. Духовное раскрытие — это не уход в какие-то воображаемые пространства или в безопасную пещеру. Это не отталкивание, а принятие всего опыта жизни с мудростью и сердечной добротой, без какой бы то ни было отделенности.
К настоящему моменту мы уже научились разбираться с предварительными затруднениями в нашей практике. Мы можем иметь дело с болью, мы знаем разницу между невозмутимостью и безразличием, и мы научились тому, как работать с препятствиями. Помните, что они вовсе никуда не делись; они здесь очень надолго. Даже когда я спрашиваю группу весьма продвинутых учеников: “С какими трудностями вы работаете?”, они неизбежно отвечают: “Лень, страх, жадность, гнев, заблуждение, самоосуждение” — все тот же старый набор. Кажется, и начинающие, и продвинутые в этом одинаковы. По мере того как вы совершенствуетесь, вы учитесь тому, как относиться к этим проблемам более мудро, но пройдет очень длительное время, прежде чем они перестанут возникать.
Но все же на этой стадии сердце и ум более спокойны и способны мудро и с внимательностью относиться к тому, что возникает в настоящий момент. Тогда мы можем решить заняться дальнейшей практикой. Чтобы предпринимать это путешествие, необходимо обрести основание добродетели и утвердиться в основной морали непричинения вреда другим. Традиционных буддийских предписаний пять: 1) не убивать, 2) не красть, 3) не говорить лжи или слов сплетни и провокации, 4) воздерживаться от неподобающего сексуального поведения и от сексуальной активности, которая приносит страдание или вред другому человеку и 5) воздерживаться от интоксикантов, которые ведут к неосторожности или к утрате осознавания. Мы должны понимать, что практика неотделима от
Без этих предписаний в качестве меры предосторожности невозможно предпринимать глубокое духовное путешествие. Некоторые из пионеров современной западной духовной практики, особенно кое-кто из тех, кто использовал психоделические вещества и другие мощные средства, временами попадали в серьезные неприятности из-за того, что не понимали важности этого принципа непричинения вреда другим или самому себе неправильными словами, мыслями и делами или неправильным использованием секса и ядовитых веществ. Эти правила поведения являются основой для успокоения ума, основой для того, чтобы жить в гармонии с растениями, животными и всей планетой. Они становятся основой для нашего разрыва с самыми мощными силами жадности, ненависти и заблуждения. Почти все случаи нарушения этих предписаний бывают связаны с тем, что ум наполняет одна из этих сил — жадность, ненависть или заблуждение, нередко помимо нашего желания. Когда бы это ни случалось, источник сознания — в соблюдении предписаний. Основой для дальнейшего безопасного продвижения в духовной практике является внимательное отношение к своим словам, мыслям, делам, к своей сексуальности и к использованию ядовитых веществ.
Вторая предпосылка, составляющая основу для дальнейшей практики, состоит в том, чтобы отдавать себе отчет, что практика первоначально может использоваться для создания чувства благополучия и восторга, духовной раскрепощенности и наслаждения жизнью. Однако существуют два уровня духовной практики. На первом уровне мы успокаиваем себя, занимаемся йогой, раскрываем свое тело, делаем те или иные дыхательные упражнения, повторяем “АУМ” перед обедом, дружески относимся к людям и следуем простому и более нравственному образу жизни. Все эти вещи — развитие добродетели, нравственная жизнь, успокоение и сосредоточение ума — ведут нас к восторгу и радости. Они привносят в нашу жизнь счастье и гармонию.
Второй вид духовной практики, ее следующий уровень, предпринимают те, кто заинтересован в практике ради освобождения, ради достижения глубочайшего рода свободы, возможной для человеческого существа. И этот уровень практики не имеет ничего общего со счастьем или комфортом в обычном смысле.
Практика начинается с добродетели, сосредоточения и успокоения, с расслабления тела, раскрытия сердца и развития любящей доброты. Но затем, когда мы готовы идти глубже, она означает открытие всего внутреннего мира. Для этого нам необходимо быть в равной степени готовыми принимать наслаждение и боль, открываться и прикасаться к тому, что Зорба* называл “полной катастрофой”, и прямо смотреть на свет и тени сердца и ума.
Предположим, мы хотим это сделать. Мы уже научились тому, как работать с препятствиями, мы обладаем добродетелью и умением действовать в мире, не причиняя ему вреда; в качестве основы для практики, мы начали сосредоточивать свой ум и не поддаваться беспокойству, страху и желанию, мы научились обращать внимание и более пребывать в настоящем моменте. Что же происходит дальше?
После этого нередко бывает так, что у нас действительно начинает развиваться сосредоточенность, и при дальнейшей тренировке ум начинает более устойчиво фиксироваться на объекте медитации — будь то дыхание, визуализация, свет или что угодно иное. Когда эта устойчивость ума нарастает, она становится воротами для проявления большинства духовных сфер.