Дульсинея Тамбовская

Хрусталева Ирина

Парень оглянулся и посмотрел на девушку удивленными глазами, когда на его голову обрушился удар дамской сумочкой. А сумочка была достаточно увесистой, потому что одной косметики там было килограмма два, не меньше.

– Что вы делаете, сеньорита? – недоуменно спросил он по-итальянски и при этом глупо улыбнулся. Чемодан плавно вывалился из его рук, а сам он начал нервно оглядываться по сторонам.

– Так-то лучше, – пропыхтела Алена, подхватывая с асфальта свои пожитки. – Знаем мы вас, наслышаны! У-у-у-у, мафия, – снова замахнулась она сумочкой на бедного коротышку. – На ходу подметки рвете! Не успеешь оглянуться, уже без всего осталась. Не получилось в аэропорту, так вы решили здесь повторить? А в нем, между прочим, мои самые хорошие вещи, – без остановки трещала она,

грозно глядя на растерянного парня. – Можно сказать, все мое приданое. Чего уставился как баран на новые ворота? Иди давай подобру-поздорову, пока я тебя в милицию не сдала. Или в полицию, по-вашему.

– Полиция? Вы о чем, сеньорита? – ничего не понимая, кроме слова «полиция», пробормотал коротышка, и тут же заговорил быстро-быстро, естественно, по-итальянски: – Что я такого сделал? Я вам хотел помочь, отвезти до места, которое вы укажете, вон моя машина. Почему вы так ведете себя? Вы откуда приехали? Совсем ненормальная? – покрутил он пальцем у виска.

– Ду ю спик инглиш? – строго спросила Елена. – Прекрати немедленно тараторить как заведенный, у меня сейчас уши в трубочку свернутся. Говори по-человечески.

– Ленка, ты совсем уже с ума сошла? – зашипела ей на ухо Светлана, подоспевшая в это время к месту «разборки». – Разуй глаза, это же таксист, у него на груди значок. Он решил донести твой чемодан до машины, услужить, значит, а ты его – по голове… ненормальная.

– Да? А что же ты мне раньше не сказала? – прошипела та.

– Я сразу не обратила внимания, да и не успела ничего сообразить, тебя же как ветром за ним сдуло. Вон, кажется, его машина.

– Надо же, а я думала, он меня ограбить решил, – как ни в чем не бывало ответила Алена и тут же улыбнулась водителю. – Мы – рашен герлз, – продолжая растягивать рот в обворожительной улыбке, сказала она таксисту. – Итальяно – ноу, инглиш – йес. Понятно? А ты инглиш – йес? – ткнув остреньким ноготочком в грудь молодому итальянцу, спросила она. – Ду ю спик инглиш? – повторила она.

– Иди к черту, русская идиотка, – пробормотал на своем языке водитель и пошел к машине, держась за свой травмированный затылок.

– Идиото – это про нас? – удивленно глядя вслед коротышке, спросила Алена у Светы.

– Думаю, да, – усмехнулась та. – С тобой не соскучишься, подруга, – осуждающе покачала она головой. – Огреть человека по башке ни за что ни про что – на такое только ты способна.

– Нечего было мой чемодан трогать, – буркнула Алена.

– Помни, пожалуйста, моя дорогая, что мы с тобой в чужой стране, и здесь подобные номера просто так не проходят. Скажи спасибо этому парню, что он тебя в полицию не сдал.

– В полицию? Интересное дело, за что это меня в полицию? Почему он, не спросясь, чемодан из рук вырывает? Сам виноват, – встала в позу Лена. – Нужно было сначала объяснить, что он таксист, а потом и за вещи хвататься.

– Да-а, с тобой спорить – себе дороже, – вздохнула Светлана. – Пошли на стоянку быстрее, пока еще в какую-нибудь историю не попали, горе ты мое луковое. С такой горячей головой, как у тебя, это запросто.

Девушки торопливо направились к стоянке такси, чтобы взять машину. Светлана легко несла свой чемодан, вещей там было не так уж много, да и сама девушка отличалась настолько внушительными размерами, что чемоданчик казался крошечным в ее руках. Алена же с трудом тащила свой тяжелый чемодан, который при каждом шаге бился о ее бедро, и недовольно ворчала:

– Ты только посмотри на этих мужиков, стоят и пялятся, вместо того, чтобы помочь. Вот кто здесь идиото, они или я? Неужели не стыдно совсем смотреть на наши мучения и ничего не делать?

– Я лично не мучаюсь, – усмехнулась Светлана, приподняв в руке свой чемодан, точно перышко. – А тебе, между прочим, уже хотел один помочь, только ты его за это по макушке «отблагодарила». Я так думаю, что они приняли нас за ненормальных. Обрати внимание, с какой опаской на нас смотрят. Я совсем не удивлюсь, если нас никто не повезет.

– Черт, вот папенька удружил мне со своим наследством, – чертыхнулась Алена. – Мне ж теперь сколько времени придется в этой стране жить, пока со всем разберусь.

Хорошо, хоть ты со мной, а то я бы сейчас развернула оглобли – и назад, в родную Россию. Не успели приехать, и уже столько проблем. Деньги – это, конечно, очень хорошо, но здоровье мне как-то дороже.

– Это ты сейчас так говоришь, а вот как искупаешься в роскоши, сразу по-другому запоешь, – засмеялась Света. – Ничего, Алена, прорвемся, где наша не пропадала. Ты только свой темперамент и бойцовский характер куда-нибудь подальше спрячь, хотя бы на то время, пока мы здесь. Осмотришься, привыкнешь, и все встанет на свои места.

– Я совсем не собираюсь привыкать, все формальности улажу, и домой, в Москву, – возразила Лена. – Что я здесь забыла?

Дело было в том, что Алена, совершенно неожиданно для себя, да и для всех, получила наследство от отца, которого она не видела больше двадцати лет. Он бросил их с матерью, когда девочке было всего три года, и пропал в неизвестном направлении. Когда Елена подросла, она, естественно, начала приставать к своей матери с расспросами, ей было интересно, кто был ее отец, что он за человек и почему ушел от них. Но Мария Михайловна очень не любила говорить о нем и всегда обходила эту тему, стараясь перевести разговор в другое русло. Если Алена становилась слишком настойчивой, мать сразу же сникала, на ее глаза наворачивались слезы, а руки начинали подрагивать. Видя, как мать нервничает, девочка вздыхала и оставляла ее в покое. Со временем, став более-менее взрослой, Лена совсем перестала интересоваться отцом, и лишь фамилия Рысь и отчество Васильевна говорили о том, что такой человек когда-то существовал в ее жизни. Можно даже сказать, принимал некоторое участие в ее появлении на свет. И вот, восемь месяцев тому назад, будучи достаточно богатым человеком, он заболел неизлечимой болезнью. Перед смертью вспомнил, что в России у него есть единственная дочь, и завещал ей все свое огромное состояние. Уже после его смерти душеприказчик миллионера поехал в Россию, разыскал законную наследницу оставленных миллионов, Елену Васильевну Рысь, и при свидетелях зачитал последнюю волю ее отца. Еще он отметил, что в законные права наследования она может вступить через шесть месяцев и для этого должна будет приехать в Италию, чтобы подписать документы. И вот Алена вместе со своей лучшей подругой Светланой Конюховой действительно приехала в Италию, в Милан, чтобы вступить наконец в законные права наследования. Она не хотела ехать, откровенно боялась этого вояжа, но в то же время понимала, что это необходимо. Правда, прежде чем девушка узнала об этом нежданном огромном наследстве, с ней начали происходить очень странные вещи. Ей пришлось пройти через очень загадочные, порой даже жуткие, а иногда и смешные события. Кстати, Света тоже принимала в них непосредственное и весьма активное участие. [1]

1

Читайте об этом в романе И. Хрусталевой «Похождения шустрого покойника».

Девушки подошли к стоянке такси и остановились у одной из машин.

– Ду ю спик инглиш? – спросила Алена у водителя.

– Ноу, – мотнул головой молодой человек.

– Ноу? – растерялась девушка. – Черт, и как тут прикажешь с народом общаться? Нам бы до центра Милана, любезный, – кисло улыбнувшись, проговорила она. – Ми-ла-но, – по слогам произнесла Лена. – Ферштейн, дубина?

– А по мне – хоть до Мадрида, лишь бы платили, – хмыкнул тот. – Сама овца, – на чистом русском языке произнес молодой человек.

– Вы русский? – удивилась девушка, от неожиданности пропустив мимо ушей «овцу». – Вот здорово, – захлопала она в ладоши. – Господи, как же приятно увидеть русское лицо! Хотя на вид ты вполне сойдешь за итальянца.

– Это от загара, – тоже улыбнулся молодой человек. – А так я чистокровный русич.

– Ну, наконец-то, – облегченно вздохнула Светлана, услышав родную речь, с радостью глядя на молодого человека. – Ты откуда родом, приятель?

– Я-то? Из Питера, – снова улыбнулся тот. – А вы откуда?