Думают…
Шрифт:
От этой мысли его сердце учащенно забилось. Есть ли у него на это право? Сколько у него времени в запасе? Он взглянул на часы: 4.15. Когда она придет, точно неизвестно. Такие собрания иногда растягиваются на целые часы, но она может уйти пораньше. Она могла вернуться с минуты на минуту. Но он услышит скрежет ключа в замке. Он поднялся с дивана и осторожно, медленно, словно вор, подошел к столу и сел на стул, стараясь ничего не задеть и не сдвинуть с места компьютер. Он поднял крышку с экраном и нажал кнопку «сеть». Раздалось слабое тарахтение винчестера, загрузилась оболочка Windows 95, появились ярлычки программ на фоне бело-голубого неба. Он кликнул иконку Word 95, и программа развернулась.
Он замер в нерешительности. Он поступал очень дурно.
В меню он просмотрел названия девяти сохраненных недавно файлов. Наверху списка стояло: С:/Мои документы/ДНЕВНИК/4 Июня. Он кликнул эту строчку, и мгновенно появился текст. Он начинался со слов: «Только что звонил Мессенджер и сказал, что хочет зайти ко мне завтра „попрощаться“». Ральф быстро просмотрел запись, улыбаясь самому себе, пока не дошел до следующего места: «Пора покончить с этим. И если у Кэрри есть хоть чуточка здравого смысла, она придет к такому же выводу после всех треволнений последних недель». Кэрри? Улыбка исчезла с его лица. Он ощутил мощный прилив адреналина. Что это значит? Кэрри знала об их связи? Хелен рассказала ей? Если да, то когда? Как давно она знает об этом и что означает ее молчание? «Нет, постой, — сказал он себе, проводя рукой по лбу (он весь вспотел, несмотря на то что на нем была только рубашка с коротким рукавом, и чувствовал, как пот струится по бокам), — постой, что-то тут не вяжется»: «И если у Кэрри есть хоть чуточка здравого смысла, она придет к такому же выводу…» Но если рассуждать логично, Кэрри не может прийти к выводу о том, что пора окончить роман Хелен. Речь может идти только о ее собственном романе.
Ральф закрыл документ и просмотрел другие папки Хелен. Открыл одну, под названием «Дневник», и прокрутил длинный список дат, возвращаясь к 17 февраля. Развернул этот файл, набрал в поисковой строке «Кэрри» и быстро просмотрел все предложения и абзацы, где оно упоминалось. Затем проделал то же самое с остальными файлами.
Тем временем Хелен направлялась от здания гуманитарного факультета к веренице «мезонеток». Встреча экзаменаторов заняла больше времени, чем она рассчитывала, но она не торопилась. Она не знала, что произойдет, когда увидит Ральфа, и даже не знала (а это было еще неприятнее), чего бы ей хотелось. Вчера она твердо решила сказать ему, что их отношения должны прекратиться. Но зачем же тогда она вымыла утром голову, надела лучшее нижнее белье и платье, которое особенно нравилось Ральфу? Ее тело словно жило своей собственной жизнью, а разум наблюдал за ним с неодобрением и ничего не мог поделать. Хелен тянула время и медленно шла по освещенному солнцем кампусу, словно надеясь, что Ральф захочет вернуться к жене и семье и не успеет затащить ее в постель.
Когда Хелен подошла к дому, Ральф как раз дочитал дневниковую запись от 11 апреля. Услышав скрежет ключа в замке, он в спешке выключил компьютер, даже не сохранив предварительно файл, и закрыл крышку лэптопа.
— Мессенджер! — позвала Хелен, закрывая за собой дверь. — Ты еще здесь?
Ральф быстро отошел от стола. Хелен вошла в гостиную и увидела
— Что-то случилось? — спросила она.
Он несколько секунд смотрел на нее, разрываясь между инстинктивным желанием скрыть то, что он только что сделал, и потребностью узнать ответ на мучительный вопрос. В конце концов, ревность взяла верх над чувством самосохранения.
— Почему ты ничего не сказала мне о Кэрри и Николасе Беке?
Хелен никак не ожидала такого вопроса и ответила не сразу. С одной стороны, ей стало легче от того, что она больше не обязана хранить эту тайну, а с другой — она мгновенно осознала все осложнения, которые ее признание могло за собой повлечь.
— Потому что я думала, что это не мое дело, — медленно выговорила она. — К тому же я пообещала Кэрри молчать.
— Она что, говорила с тобой об этом? — раздраженно спросил Ральф.
— Да, один раз.
— Значит, это не было просто догадкой, фантазией или сюжетом для одного из твоих романов?
Хелен нахмурилась, озадаченная вопросом и инквизиторским тоном Ральфа.
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Откуда ты это узнал?
Он не ответил, но краем глаза взглянул на компьютер. Хелен проследила за направлением его взгляда.
— Ты читал мой дневник? — недоверчиво вскрикнула она.
— Да, — сказал он.
— Невероятно! Это же подло!
— Знаю, — сказал он, — подло и непростительно.
— Но зачем?
Он пожал плечами:
— Не смог удержаться.
— Сколько ты прочитал?
— Дошел до твоей поездки в Ледбери. Она что, действительно трахается с этим женоподобным идиотом? Что она в нем нашла?
— Лучше сам у нее спроси. А я буду очень тебе благодарна, если ты уберешься отсюда и оставишь меня в покое.
Ральф поднял пиджак со стула и набросил на согнутую руку:
— Извини меня, Хелен…
— Я жду.
— Тогда до свидания, — сказал он и вышел из дома.
Возвращаясь в Челтнем, Ральф сначала намеревался сделать так, как сказала Хелен: заставить Кэрри сказать правду, а затем пойти к Николасу Беку в его изысканный домишко на Лэнсдаун-крезнт и избить его до потери сознания. Но постепенно Ральф стал осознавать всю шаткость своего положения. Если он обвинит Кэрри в измене, то она ответит ему тем же, и даже если она пока не знает об их связи с Хелен, есть опасность, что она может об этом узнать от самой Хелен, которую он сегодня настроил против себя. И даже если этого не произойдет, у Кэрри есть множество других аргументов не в его пользу. Все его измены, на которые она закрывала глаза во имя сохранения семьи, но которые может с успехом использовать для собственной защиты. Она могла бы сказать, что ее проступок — ответ на измены Ральфа, как говорится, «зуб за зуб». Тогда какой смысл поднимать всю эту грязь и провоцировать скандал, который может запросто разрушить их брак? Он не хотел развода и тех эмоциональных и финансовых потерь, которые тот за собой повлечет. Вся собственность Кэрри, благодаря мудрому руководству Папаши Тёрлоу, должна была перейти к ней, а значит, после развода Ральфу достанется лишь часть дома и ограниченное общение с детьми.
Ральф, конечно же, не успел все это до конца обдумать, но обрывки мыслей кружились где-то на периферии сознания, не давая ему покоя, пока он мчался по дороге, внутренне возмущаясь изменой Кэрри и выбором любовника, оскорблявшим его мужское достоинство. Постепенно расчетливые мысли охладили его пыл и притупили жажду мести. Подъезжая к Челтнему, он успокоился и замедлил скорость, а когда вошел в дом на Питтсвилл-Лаун, его злость успела смениться угрюмостью. Кэрри и Эмили только что вернулись из Стратфорда, но Ральф не реагировал на их оживленную болтовню о спектакле. Кэрри решила, что его неразговорчивость — запоздалый шок, вызванным смертью Дугласса. После ужина Ральф поднялся в свой кабинет и допоздна работал над очередным исследованием.