Думсдэй: Пацаны
Шрифт:
– Понял,- также приложил я к губам указательный палец, не дожидаясь новой порции боли.
– Секрет...
Проговорил я уже в пустоту, а за дверью быстро затихая вновь послышались знакомые шаги...
– Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп…
– Пиздец...
– только и смог я выговорить, тяжело опускаясь прямо на пол, ощущая, как из носа ровной струйкой течет черная в темноте кабинет кровь. Я вытер ее тыльной стороной ладони, посмотрев на всё ещё трясущиеся руки.
– Конфеты, блять...
Руки дрожали. Но самое страшное и неприятное, что я буквально только что едва не пристрелил ребенка, который просто
«Но ты защищался. Это же был чертов мутант-мозголом» - мысль, которая должна была дать успокоение, разозлила ещё больше, так как показывала только то, насколько ебучим уродом я, кажется, незаметно стал. «Или ещё не стал... Я ведь не выстрелил!»
Только был готов. Мутант или нет, это все равно был грёбаный ребенок, которого насильно превратили вот в это... Кажется, только сейчас я начал осознавать, что чувствовали солдаты, просто отказываясь стрелять в замотанный взрывчаткой детей, которых ебучие уроды использовали для своих целей. Или же, наоборот, не отказываясь...
Впрочем, усилием воли я отогнал лезущие в голову мысли и тяжело поднялся с пола. Пора было сваливать из этого места. Поразмышлять на тему какой я мудак можно было и позже. По крайней мере не здесь.
Загрузка файлов была завершена. Вынув флэшку из компьютера я установил пластиковый блокиратор обратно. Тот на самом деле отвалился прямо с хреново приделанным шурупом, так что я просто вставил его обратно предварительно аккуратно залив клеем паз. Капли крови на полу, перчатках и маске, как и следы на подоконнике я тщательно затер салфетками.
В целом, должно быть незаметно, надеюсь. Дальше немного подзадолбался вылезать на крышу, закрывая окно обратно на защёлку. Но, зная, где она находится, это было на самом деле проще, чем открывать.
Крыша, лестница, высокий забор - и длинная пробежка от леса до машины, которая на удивление осталась целой. Я уже думал, что с моей удачей увижу ее без колес. Но все было нормально. Быстро переодевшись в обычную одежду, я на всякий случай засунул ту в мешок вместе с кроссовками, намереваясь выкинуть где-то по пути.
Не знаю уж почему, но моя паранойя внезапно обострилась после выполненного дела. Возможно в этом был виноват чертов мозголом, который из-за конфет едва не сплавил мне все серые извилины в одну прямую. Так что обратно ехал без мобильника, включив его только когда въезжал в город.
Пока ехал, думал над произошедшим. Несмотря на собственную угрозу жизни, я просто не мог злиться на этого ребенка. Только на себя и на Воут. После тех фоток, где дети не понимая своих сил и оставляют от родителей кровавые ошметки, сеанс промывания мозгов - не самое страшное. Одно я для себя решил точно, что те кто устроили все это - должны поплатиться. Пускай и зачинщик всего этого - Фредерик Воут и давно гниет в могиле, «ви» рассекретили, но до сих пор остались продолжатели его дела, которые прямо сейчас до сих пор пытают людей, в своих бесчеловечных экспериментах. К тому же я не забыл про ту девочку…
Занимался рассвет. До работы осталось всего несколько часов. Мне нужно было подумать.
Глава 28
Знаешь,
Город просыпался. Когда рассвет начинает пробуждать такой большой мегаполис, это чувствуется немного… странно. Город, казалось бы, оживает и трепещет, как большой механизм, который после небольшого перерыва вновь возвращается к работе.
Сердце Нью-Йорка, его небоскребы и многослойные дороги потихоньку наполняются машинами и сонными людьми, которые спешат на работу, или же наоборот, домой. Свет фонарей меркнет, уступая место первым лучам солнечного света, пробивающегося сквозь стеклянные фасады и стальные каркасы высоток, как стрелы, пронизывающие городской ландшафт.
Бары и клубы распахивают свои двери, чтобы выпустить наружу остатки вечернего веселья или драмы и закрыться до нового вечера. На улицах трудолюбивыми муравьями стараются сотрудники службы чистки, со своими метлами и машинами, которые разгребают накопившийся мусор, оставленный с вечера и ночи.
Метро, разрывающее утреннюю тишину своими гулкими звуками, начинает работать с неумолимой регулярностью. Поезда, как огромные металлические змеи, проплывают под городом, неся в себе все большие потоки людей, стремящихся к своим делам. Каждый вагон, полный лиц с рассеянными взглядами, отображает часть человеческой судьбы Нью-Йорка, переплетающейся в этом ежедневном ритуале.
Магистральные улицы, еще пару минут назад полные пьянящего блеска неоновых огней и рекламных щитов, теперь начинают встречать утро с новой интенсивностью. Ларьки, покрытые уличными баннерами, распахиваются, а запахи свежего кофе и свежего «стритфуда» наполняют воздух, собирая очереди из забывших перекусить дома людей.
Кстати об аппетите…
На углу одной из улиц, за два квартала до места моей нынешней работы, стоял ярко раскрашенный в оттенки красного и жёлтого небольшой уличный прилавок с зонтиком, который в дневное время выглядел как маленький островок спокойствия среди бурлящего океана городской жизни.
Около этого места как раз останавливался автобус, на котором я приехал в первый раз. Так что местные «горячие собаки» уже побывали в моем желудке. На самом деле очень вкусно.
Это местечко принадлежало китайцу с не очень китайским именем, неопределяемым возрастом, седыми, зачесанными назад волосами и, разумеется, самой распространенной фамилией «Ли».
Вырулив из набирающего силу потока машин, я припарковался возле, остановки, пешком дойдя до прилавка. Очередь была всего два человека, так что считай - повезло. Хотдоги тут были не только очень вкусными, но и довольно дешевыми.
Ли — был мужчиной скорее средних лет, хотя седые усы старили его добродушное лицо, покрытым сетью мелких морщин в уголках глаз. Носил тот простую, но чистую униформу — футболку с коротким рукавом и фартук, на котором можно разглядеть следы соусов и приправ, ставших частью его повседневной работы.