Дуновение холода

Гамильтон Лорел Кей

Я чуть не прошептала его имя вслух, но вовремя остановилась и протянула к нему руку. Он потерся о нее громадной мохнатой головой, и тут взвихрился теплый туман, покалывающий сгусток магии. Рядом со мной стоял Дойл, нагой и совершенный.

Из всей его одежды одни только серебряные сережки пережили трансформацию и теперь мерцали сквозь водопад его волос. Даже ленты из косы до пят исчезли.

Безоружный и одинокий он стоял внутри холма Благих. У меня живот свело при мысли, какой опасности он себя подвергает; в этот миг я боялась за него

больше, чем за себя.

Он взял меня на руки, и я прильнула к его груди, прильнула к его теплу, к его силе. Голову я повернула слишком резко, и опять поднялась волна тошноты, мутя зрение. Он как будто почувствовал: переложил меня поудобней. А потом со мной на руках опустился на колени в бело-золотом коридоре, и зеркала многократно отразили его черноту.

Щеки у него блестели. Второй раз в жизни я видела, как плачет Мрак.

Глава двадцать седьмая

В объятиях Дойла, склонившись головой ему на грудь, я полусидела на мраморном полу. Мне было легче от одного только прикосновения Мрака.

— Как? — спросила я.

Он понял с полуслова, как обычно.

— Я не в первый раз прихожу сюда в этом облике. Волшебные собаки бывают черными, пока не выберут себе хозяина, — и я здесь такой пес. Я пользуюсь популярностью у тех, кому не посчастливилось завести собаку, меня угощают лакомствами и стараются приманить.

— Он дичится и не позволяет себя трогать, — добавила леди Элишед.

— Собаку он играет идеально, — заметил Хью.

Дойл покосился на них:

— Я не играю. Это моя истинная ипостась.

После секундной паузы Хью спросил:

— Мрак действительно отец одного из твоих близнецов?

— Да, — сказала я, прижимаясь к Дойлу так крепко, как только позволяла головная боль. — Для тебя здесь слишком опасно. Если тебя узнают…

Он поцеловал меня в лоб так нежно, словно перышком коснулся.

— Ради тебя, моя принцесса, я бы отважился на куда большее.

Мои пальцы впились ему в плечо и в спину.

— Я не смогу потерять и тебя, и Холода. Не вынесу!

— До нас дошел слух о Смертельном Холоде, но мы решили, что он ложный, — сказал Хью.

— Он погиб истинной смертью? — спросила леди Элишед.

— Он преобразился в белого оленя, — сказал Дойл.

Хью с улыбкой опустился возле нас на колени.

— Тогда он не погиб, принцесса. Через три года, или через семь лет, или через сто и семь лет он вернется к прежнему облику.

— Сто семь лет — что толку тогда для смертной возлюбленной, сэр Хью? Пока я жива, его ребенок не увидит отца.

Глаза Хью вспыхнули, словно кто-то раздул угли его магии. Мгновение глаза горели пламенем, словно в два жерла печи смотришь, но он моргнул, и цвет глаз стал прежним.

— Тогда я не знаю, как тебя утешить, но мы пустили к тебе черного пса, и он останется с тобой. Это одно из условий, на которых твоя тетя согласилась не объявлять нам войну немедленно.

Я схватила Хью за рукав.

—

В этом облике он безоружен. Если его узнают, ты его защитишь?

— Я капитан твоей гвардии, Мерри. Это я тебя защищаю, — напомнил Дойл.

Не отпуская рукав Хью, я сильнее прильнула к Мраку:

— Ты супруг в способной к деторождению королевской паре. Ты король, а я королева. Если ты умрешь, с тобой умрут дети, которые могли бы у нас родиться.

— Она права, Мрак, — сказал Хью. — Жизнь так давно покинула королевскую династию!

— Я в династию не вхожу, — возразил Дойл. Его бас как будто отражался эхом от зеркал.

— Мы знаем, что принцесса помогла Мэви Рид, прежней богине Конхенн, забеременеть от ее мужа-человека. И слышали, что стражница при вашем дворе забеременела от стража принцессы, — сказал Хью.

— Верно, — подтвердила я.

— Если ты поможешь завести ребенка паре чистокровных Благих сидхе, король потеряет последнюю поддержку, я уверен.

Леди Элишед тоже опустилась на колени рядом с нами.

— Его приверженцы думают, что только полукровки сохранили способность рожать детей. Они уверены, что сидхе лучше умереть, чем испортить кровь. Если ты докажешь, что они ошибаются, они пойдут за тобой.

— Многие пойдут, — поправил Хью. — Но не все. Не все пересилят многолетнюю ненависть.

Леди Элишед кивнула:

— Тебе лучше знать, Хью.

В ее тоне, в том, как она потупила взгляд, было что-то загадочное.

— Вы хотите, чтобы я провела эксперимент на вас с Хью, — догадалась я.

— Эксперимент? — удивленно моргнула она.

Хью взял ее за руку.

— Да, мы очень хотели бы родить ребенка.

— Как только мы выберемся в безопасное место и я выздоровею, я буду рада помочь вам чарами, — сказала я.

Им как будто стало легче на душе, они дружно мне улыбнулись, словно я им сказала, что завтра сочельник, и под елкой уже лежит самый долгожданный подарок. Я хотела уже сказать, что пока кольцо и Богиня не подтвердят их плодовитость, я ничего не могу обещать, — но руки Дойла чуть напряглись, и я поняла: он прав, не время подрывать у союзников веру в нас. Нам нужно отсюда выбраться, мне необходимо попасть в больницу или к целителю, способному лечить наложением рук. И уж точно я не хочу попасть обратно в постель к Таранису.

Я вздрогнула, с трудом удержавшись от того, чтобы не пошевелить головой.

— Тебе холодно? — встревожился Дойл.

— От этого холода одеяло не поможет.

— Я его убью за тебя.

— Нет! Нет, ты будешь жить дляменя. Месть не согреет зимней ночью. Я хочу, чтобы ты был рядом — живой, теплый, — а мести за свою честь я хочу куда меньше. — Очень осторожно я повернулась и поймала его взгляд. — Как твоя принцесса и будущая королева, я приказываю тебе не мстить на этот раз. Пострадавшая сторона — я, а не ты. И если я говорю, что месть мне не так важна, как тепло твоих рук, ты должен уважать мое решение.