Дураков здесь нет! Или приключения дракоши
Шрифт:
И светловолосая ракета, время от времени успешно прикидывающаяся девочкой, разом обломала нам момент наедине, переведя семейную идиллию с интима в милые посиделки за общим столом.
Мы только переглянулись. Ну что сказать? Ничего нового.
Нам вообще-то часто мешали. Даже очень часто.
Нарочно — никто; нас в принципе здесь любят. Но…
И у меня, и у Рикке есть родители. Моих — олигарха и светскую львицу — мы видим нечасто. Они, как и я, с Земли. Переход нестабильный, поэтому появляются они примерно раз в месяц, иногда реже. Папа все грозится уйти на покой и осесть тут, да кто ж ему даст.
Да. Внимания родственников у нас полно. С гарантией.
А еще у нас есть работа. Коллеги. Друзья. Соседи. И у всех дела, встречи, праздники, проблемы. Разговоры и приглашения…
Вообще, если подумать, то это просто удивительно, как у нас вообще получилось Маринку завести? Ах да, необитаемый остров.
Хочу сезон бурь.
— Пап, папа, а наколдуй летучие шарики? — Маринка виснет на Рике, будто он самый обожаемый в мире плюшевый мишка, причем весь увешанный конфетками и мандаринами. — Па-ап, а?
Рик жалобно косится на меня — мы правда договаривались: никакого колдовства ребенку после «часа лилий». Ну, это примерно полдесятого вечера по-нашему — время, когда детей отправляют спать. Почему нельзя? Причины есть. Какие? А вы любопытный, вам раньше не говорили? Ну, во-первых, покажите мне ребенка, который не заверещит от восторга, когда ему показывают фокусы. Нет такого? Я так думала. И попробуйте потом загнать этого ребенка спать — вот тогда и узнаете, что такое «невозможно». Про магию мое чудо готово болтать сутками! Без передышки. Причем не только болтать. В нашем сокровище явно спит маг, и неслабый. У обычных деток, если они будущие маги, дар просыпается в девять-десять лет, редко в восемь. А у нас игрушки в детской принялись откалывать номера с хождением и полетами полгода назад. Дар у их маленькой хозяйки, похоже, дремал где-то неглубоко и явно рвался проснуться. Так что, насмотревшись папиной магии, дочурка тут же желала это повторить, и… сказать, чем это обычно кончается? Сами догадались? Вот и чудненько. Так что после «часа лилий» никаких чародейств! Железное правило. Но сегодня у Рика жалобно-виноватый вид. У Маринки на редкость убойные глазки, и он явно готов сдаться на просьбы. Надо спасать.
— Солнышко, а ты ничего не забыла спросить?
Маринка, только что старательно оттаптывавшая папе колени, замирает.
— Ой. — Серые глазки моментально загораются, будто выключатель повернули. Ротик умилительно открывается в букву «о». И звонкий голосок выдыхает бессмертное: — Папа-что-ты-мне-принес?
Фухх… вопрос о колдовстве решен. Все-таки Рик чертовски хороший папа, который не забывает о семье даже в этой своей бесконечной рабочей карусели. Подарок вон принес. А что это такое?
Ой, целых два свертка.
Эй, мы не собирались заводить домашнее животное в ближайшее время! Нам не потянуть его с нашим графиком! Рикке, ты что натворил?!
— Рик, это… — начинаю я.
— Подожди, Марина! — Побелевший Рик вдруг тянется выхватить сверток… и опаздывает. Небольшой комок ткани дергается, выскакивает из рук дочки и падает на стол. Обертка расползается в стороны, и из складок высвобождается… ой, нет. Только не это!
— Папа! Ура! — верещит счастливое дите. — Я-вас-люблю-обожаю-буду-слушаться-ой-как-здорово!
Не знаю, какое выражение на моем лице, но у Рика вид обреченный. И это понятно. Не знаю, как это существо к нему попало и почему он его не почуял, но это явно не то, что он хотел подарить дочке. Такое вообще не дарят, если, конечно, не хотят насмерть поссориться со своим другом.
Существо было совсем крохотное, не больше котенка, но у него уже ясно просматривались крылышки и глаза на пушистой мордочке блестели вовсю.
Иннек, крылатая песчанка.
Что значит — я зря паникую? А вы представьте, что вам подарили обезьянку…
— Я не хотел, — вздохнул Рик.
К этому времени песчанка уже успела слопать сливу, грохнуть об пол блюдце и осчастливить маленькую хозяйку сытым ворчанием. Рик наколдовал ей что-то вроде ошейника, проверил здоровье и — была не была! — наложил сонные чары. Чарами немножко зацепило и Маринку, так что сейчас обе сладко спали, а мы разбирались с последствиями.
— Как она вообще к тебе попала?
— Понятия не имею. Во втором свертке были сахарные вишенки, и… о!
— Что — о?
— Я их оставил на столе, когда… — мой шаман хмурится, — когда меня позвали к мастеру Наэсте.
— Наверное, эти вишенки ей пришлись по вкусу. Настолько, что она свалилась прямо там, где все слопала, и заснула на месте?
— Наверное…
— Стоп. А зачем тебя приглашал старший маг ковена?
Рикке посмотрел на собранные осколки. Аккуратно, как-то очень легко, одним движением собрал из них блюдечко и вдруг спросил:
— Саша… скажи, а тебе здесь не скучно?
Что?! Так… секундочку… это с чего бы такие разговоры? Я забыла про блюдце и песчанку. Стало по-нехорошему тревожно, ниточка понимания дрогнула, будто на нее подвесили что-то тяжелое. Рику было не по себе, он то ли вспомнил, то ли подумал про что-то тяжелое, неприятное. Это ясно, но при чем тут…
— Нет. Если ты помнишь, то через неделю день рождения принца. Мы приглашены. Вместе с Маринкой, кстати. Приедет твоя мама. И мои приедут. Тут не до скуки будет. — Я присмотрелась. — Рик… что такое? А?
— Мне нужно уехать.
— Опять?!
Блин, вот почему на магов вешаются не все подряд девушки, а только через одну. Не всем охота терпеть такие выкрутасы: сегодня твой муж рядышком, а завтра — черт-те где и вернется не пойми когда, потому что у ковена где-то в очередной раз загорелось. Ну, например, из пустошей полезли ядовитые пауки, на побережье вынесло какой-нить утопший триста лет назад артефакт, очередной привет от спятивших черных магов той поры, а климатическая модель, до сих пор не дочарованная до конца, предсказывает ураган в Пригорье. И единственное, что тебе остается, — поцеловать его (если успеешь) и не сходить с ума (если сможешь), пока ждешь.