Дураков здесь нет! Или приключения дракоши
Шрифт:
Когда из кустов послышался злой вскрик, я как раз подходила к своему семейному положению…
Но классическую обломную фразу «я замужем» пришлось отложить: из кустов, куда удалилась Митта, донеслось: «Хам!» — и чьи-то невнятные оправдания.
— Брысь!
— Но Митта…
— Сейчас же!..
Сердитый вздох, и из кустов как-то смущенно выныривает старик Гаэли, невнятно ворча что-то нехорошее о безголовых особах, которым принадлежность к женскому полу порой отключает и логику, и предусмотрительность, и даже научный интерес.
Гаэли
Кусты между тем шатаются и ворчат, и даже, кажется, собираются призвать Гаэли обратно и простить ему «попытку подглядывать», но дед уже не реагирует. Он занят важным делом: ползает по поляне и осматривает все, что попадается ему на пути.
— Так вот. — Я собираюсь с мыслями и почти готова продолжить повествование, но Рэй прерывает меня на полуслове:
— Кто это?
О-о, а занятная штука это «морфо». Что процесс превращения туда, что обратно. Естественно, что дракон малость цепенеет от зрелища «пернатая мелочь превращается в человека».
И следующие три минуты я трачу на то, что разъясняю разницу между оборотничеством и процессом превращения объекта в другой объект под влиянием зелья или смолки.
Дракон слушает внимательно, не перебивая, а в конце мини-лекции только интересуется:
— То есть в вашей стае оборотни — это явление нормальное? Это уважаемые члены племени?
— Ты что-то имеешь против оборотней? — тут же ощетинилась я. — Какая кому разница, оборотень он или нет, если он ведет себя достойно?
— И они живут в стае? Не скрываясь?
А как еще они должны жить? Я как раз собиралась высказаться на тему моего собственного оборотничества, но в этот момент Кристаннике, уже принявший нормальный вид, вынырнул из-за дерева-переодевалки и принялся застегивать на талии широкий пояс.
— У тебя уже два человека? — прищурился Рэй.
— Не совсем.
— Я просканирую местность, — бросил Кристаннике и взмыл в небо не хуже дракона.
— Люди тоже умеют летать?
— Э-э…
На помощь мне пришли кусты: в этот момент они уже не просто зашуршали — затрещали, и на поляну выломилась Митта.
Митта?!
— Здесь кто-то есть!
Мы оцепенели. Особенно я. Нет, аррохи за ней не гнался. Просто…
Вы свою свекровь в купальнике из фиговых листьев когда-нибудь видели? Про мою даже не спрашиваю. А зря. Зрелище то еще…
Свекровь у меня мощного телосложения, так что листики (слава богу, не фиговые, а покрупней) на ее бюсте смотрелись… впечатляюще. Ниже шла юбочка из веток в том же стиле. А для пущего сходства с образом «я-Пятница-в-поиске-Робинзона-хлюпиков-не-предлагать» в руках свекровь держала невесть откуда взявшуюся, но весьма увесистую дубинку.
— У тебя еще один человек? — прохладно поинтересовался черный дракон.
— Ну… почти.
Не один.
— Митта, дубина? — изумился Гаэли.
— Сам дубина, олух! Я выманиваю это на открытое место, чем бы оно ни было!
— Я к тому, почему не
Мм, интересно, излучение все еще действует? Как-то они себя ведут… странновато.
— У него нет другого выхода! — мрачно заявила свекровь и тряхнула рукой, запуливая в кустики что-то магическое.
Если б несчастные кусты могли выражаться, уверена, что сейчас они бы использовали эту способность по полной программе. Повод выдался — лучше не придумаешь. Впечатление, что ветки тряхнуло электротоком! Они бессильно обвисли, на землю упали листочки, и из зеленой гущи вылетел… синий дракончик.
Немая сцена продлилась недолго.
— Шиарри! — обрадовалась моя дочка. — Лапочка! Подожди, дай я на тебя влезу. Покатаешь? А то я устала.
— Ты?! — прошипела свекровь. — Ты что там делал? Марина, прекрати, что за игры?
— Какой шустрый юноша. И про антидот услышал, и стащить сумел втихую, я не почувствовала ничего.
— Боец Шиарри. — Прохладный голос Рэя ощутимо похолодал. — Потрудись объяснить, что все это значит.
Что именно втолковывал синий дракончик своему грозному командиру, я не слышала — именно в этот момент кусты решили, что нашей компании им хватит. Шорох осыпающейся земли, шуршание веток не сразу привлекли наше внимание. А когда мы все-таки почуяли неладное и обернулись, кусты уже практически закопались в рыхлую почву с головой и только верхушки веток еще торчали над землей.
— Эй!
Кустики утроили усилия, и через три секунды поляна поражала чистотой. Только один — кажется, не слишком удачливый (здорово смахивающий на нашего приятеля Листика) — метался и суматошно стукался корнями о землю. Видно, этому попался каменистый участок. Над ним с интересом порхала песчаная зараза, и каждый раз, когда она пыталась подлететь поближе, кустик впадал в новый виток истерики…
А ведь еще где-то здесь есть аррохи.
То еще утречко!
Словом, мы нескоро еще разобрались. Да, пожалуй, вообще не разобрались бы — слишком уж разношерстная компания и цели. Но спикировавший с неба Кристаннике, с трудом отвлекшийся от необыкновенного вида Митты, сказал одну фразу, которая мигом заставила нас забыть про все разногласия:
— Там, за холмом, похоже, город.
Город здесь был.
Давно.
Это был необыкновенный город: в нем странно чередовались узкие и широкие улицы, огромные цирки и стройные башенки, грибовидные площадки и бассейны, скульптура дракона, распахнувшего крылья…
И это был мертвый город. Кто бы ни были его жители, они ушли отсюда, может быть, сотни лет назад. Сквозь булыжные мостовые успели пробиться и вырасти деревья, обветшавшие башенки кое-где осыпались и теперь торчали в небо, как обгоревшие пеньки. Стены пересекали глубокие трещины… Никакого движения, только ветер шевелил на крышах и площадках сухие листья.