Дурная кровь
Шрифт:
— Предварительный диагноз был «заражение крови» и ей сделали переливание, никто не предполагал отравления и желудок, к несчастью, ей не промыли.
— Кто ставил окончательный диагноз?
— Диагноз показало вскрытие. Проводил его доктор Уэст и его авторитетное заключение не подвергается сомнению.
— Хорошо. Здесь все ясно. Поищите, пожалуйста, Кэт Макмиллан.
И эту бывшую пациенту док нашел за считанные секунды.
— Кэт Макмиллан скончалась четырнадцатого числа.
— То есть через два дня
— Не вижу связи, мистер…
— Вудворд. Лейтенант Вудворд.
— …мистер Вудворд. Кэт Макмиллан к нам доставили из другого района…
— С каким диагнозом? Маллой заглянул в журнал и нахмурил брови.
— Странно. Подозрение на заражение крови.
— Умерла ночью, и опять доктор Уэст, сделавший вскрытие, поставил диагноз «острое отравление», а его авторитет не позволяет сомневаться в этом, не так ли? И чем это Америка кормит своих женщин, что они дохнут, как мухи от тарелки бульона? Все эти женщины богаты, и я не думаю, что их повора убийцы.
— Простите, мистер Вудворд, но диагноз доктора Уэста отличается в этом случае от первого. На сей раз женщина умерла от спазмов сосудов.
— Уэст не пичкает нас однообразием. Честь ему и хвала. А как быть с остальными врачами? Теми, кто работает в приемном покое и ставит первоначальный диагноз? Не пора ли их вышибить из клиники и отправить на Кубу чистить обувь нашим туристам?
Маллой покраснел, как кусок говядины.
— Извините, но у нас работают лучшие в Калифорнии врачи.
— Сейчас убедимся. Сьюзи Лой. От чего умерла эта женщина?
Ответ можно было предположить заранее. Маллой покрылся потом.
— Я не знаю, что сказать.
— Женщины умирали через день, и всех вскрывал Уэст. Это совпадает с графиком его дежурств?
Через пять минут, когда нам принесли выписку, мы убедились, что совпадений нет. Уэст работал вне графика.
— Как выглядит Джеф Уэст?
— Высокий, худой, немного сутулится…
— Достаточно. Я могу ознакомиться с его досье?
Мне предоставили такую возможность. Тонкая папочка с рекомендациями и отзывами о работе Уэста в других клиниках. Некоторое время он жил в Нью-Йорке, но тогда у него, как и у Уилла Шарки, имелась частная практика. В Нью-Йорке он не работал в муниципальных и государственных клиниках. Тогдашняя его специализация — ранняя диагностика внутренних заболеваний. Патологоанатомической практикой Уэст занялся позже, когда переехал в Калифорнию. До этого он работал в лаборатории в Неваде, где производил опыты над животными. Им можно было вспарывать брюхо без особых опасений, не думая о последствиях.
В деле Уэста нашлось немало интересных деталей, которые наводили на кое-какие размышления.
Я закрыл папку и положил на нее ладонь, как это делают судьи, когда процесс окончен.
— Неужели доктор Уэст…
— Не паникуйте, доктор Маллой.
Сказав это, я понял, что заблуждаюсь. Именно так Вудворд поставил «диагноз», обрекающий меня на смертную казнь. Неужели мы никогда не научимся считаться с человеческой жизнью, как с чем-то ценным и данным свыше?
Мне вновь захотелось напиться. Как хорошо жилось до сегодняшнего утра! Черт бы побрал их со всеми этими проблемами! Банда пауков, пожирающих друг друга, и ради чего? Не ради выживания, а ради наживы.
— Извините, док, я устал и немного покричал у вас.
— Я очень хорошо все понимаю. У меня есть хороший английский бренди. Хотите?
— Вы психиатр?
— Да. Как вы догадались?
— А как вы догадались, что мне необходимо выпить?
— Квиты. Каждый из нас профессионал в своем деле.
— К сожалению это дает возможность смотреть на жизнь без розовых очков. Вся ее серость и грязь дает мало поводов для радости без искусственного поддержания тонуса.
— Вы возвели свой недуг в философию. Это неправильно. Приходите ко мне, когда у вас будет время, мы с вами пофилософствуем. Вы очень сильный человек, мистер Вудворд, и я уверен, что помощь вам не потребуется. Вам нужен небольшой совет. Я постараюсь припасти такой для вас.
Черт! Мне и впрямь захотелось поплакаться ему в жилетку. Я выпил хорошую дозу из какой-то медицинской склянки и ушел. Возможно! Когда-нибудь! Я соберусь с силами и приду к доктору Маллою. Это единственный человек за сегодняшний день, которого я согласился бы увидеть еще раз. Еще раз — по своей воле.
У меня не было уверенности, что я кого-то застану в доме у дамбы, про который говорила Луиза. Дамбу я нашел, нашел и дом с черепичной крышей. Он стоял на холме у реки, которая впадала в канал. Под крутым склоном виднелась полуразвалившаяся пристань и три хлипких суденышка из плеяды бывших сторожевых катеров. Если бы они еще могли двигаться самостоятельно, то на таком корыте можно выйти через канал в океан. Только что там делать? Сторожевики не приспособлены к рыбалке, зато они отлично могут выполнять функции контрабандистов. В темноте патруль примет такой катер за своего и даже близко к нему не подойдет. Впрочем, мои домыслы не имели никакого значения.
Я тихо подобрался к хижине и сел под окном. Тишина и темнота. Я поднял руку вверх и толкнул гнилую фрамугу. Окно открылось. Через мгновение я проник в дом. Он был пуст. Я, как опытный форточник, решил воспользоваться случаем и позаимствовал у хозяев карманный фонарик. Мои поиски ни к чему не привели. Но камин был еще горячим. Угли залили водой. Похоже на бегство, хотя в двух комнатах, на которые была разделена хижина, царил порядок. Правда, здесь не было ничего стоящего. В ящиках комода одно тряпье.