Дурная слава
Шрифт:
Он схватил ее за руку выше локтя и повел, толкая впереди себя, по коридору.
Свернув направо, Уильяме резко остановился перед ничем не примечательной дверью. Продолжая крепко держать Иден за руку, он нажал на ручку двери.
— Сюда, — сказал он, грубо толкая ее вперед. Комната была затоплена солнечным светом, и после двух часов, проведенных в тускло освещенной камере, глаза Иден не сразу приспособились к нему. Она зажмурилась от нестерпимого блеска, успев заметить большой деревянный письменный стол и пустой канцелярский стул перед ним.
— Я подожду снаружи. Дай мне знать,
Иден оглянулась и увидела, как дверь за ее спиной закрывается. Она подумала, что шериф обращается к ней. Потом она почувствовала запах дорогого мужского одеколона и, резко обернувшись на этот запах, в смятении уставилась на Дьюка Де Парда.
Он смотрел на нее, не отводя глаз. В каждой черте его грубоватого лица была запечатлена боль.
— Сядьте, мисс Росситер. — Дьюк рукой указал на пустой деревянный стул с прямой спинкой.
Ей не хотелось смотреть на него. Ей хотелось повернуться и бежать. Но вместо этого Иден покорно и тупо проследовала к стулу и села, тесно сцепив пальцы на коленях.
Понимая скорбь Де Парда, Иден сочла, что должна что-нибудь сказать.
— Я… я так жалею… — начала она.
— Не так жалеете, как следовало бы. И вполовину не так! — рявкнул Дьюк.
Ярость, порожденная горем, взмыла откуда-то изнутри и обрушилась на Иден. Отчаянным усилием воли овладев собой, Де Пард ткнул пальцем в раскиданные на письменном столе бумаги.
— Шериф Уильяме передал нам ваш эмоциональный рассказ о событиях последней ночи.
Он посмотрел на стол, потом снова на Иден.
Ей захотелось съежиться, стать меньше, свернуться клубочком и заползти в угол, пока все это не пройдет, не испарится, как призрачное видение. Господи, пожалуйста, избавь ее от этого! Она не хотела ни слышать Де Парда, ни тем более отвечать на его вопросы.
Де Пард поднял листки с записями, указал на них:
— Все это, должно быть, очень тяжело для вас. Судя по всем вашим признаниям, вы напуганы и впали в панику. Иначе как объяснить, что вы решили извратить факты? — Минуту-другую он выжидательно смотрел на Иден, потом продолжил; — Видите ли, мисс Росситер, я уже знаю, что вы сказала неправду.
Она чуть было не задохнулась от возмущения:
— Что вы хотите сказать? Кто вам это сказал?
— Шериф беседовал с Ребеккой Сондерс. Это у нее было свидание с Джефом в прошлую ночь, а не у вас.
— Нет. У нее было свидание с моим братом. Правда, привез ее Джеф, но…
— Пожалуйста. У нее нет причины лгать, а у вас, вне всякого сомнения, есть. Вот почему вы придумали эту грязную историю и утверждаете, что мой брат пытался изнасиловать вас.
— Но он действительно пытался, — настаивала Иден. — Он ударил меня и повалил…
— Это бесстыдная ложь! — взревел Дьюк, сжимая кулаки и потрясая ими в воздухе. — Джеф никогда бы не поднял руку на женщину. И всем это известно. — Он снова попытался овладеть своими чувствами. — Если облечь мою мысль в ясную форму, то могу вам сказать, что бесчисленное количество женщин было бы более чем готово расставить свои ножки ради него, и Джеф знал это. Он никогда бы не стал прибегать к насилию.
— Но он это сделал. — Иден чувствовала себя совершенно
— Но вам это не удалось. Джеф мертв, — прервал ее Де Пард. Он говорил упрямо и жестко. — И все ваши сожаления и угрызения не вернут его к жизни. Но если вы и в самом деле сожалеете о том, что сделали, вы не будете пачкать его репутацию этой грязной ложью.
— Это не ложь!
— Ложь, и я могу это доказать. Если вы будете упорствовать и продолжать рассказывать про него гнусности, я вас уничтожу. Вы меня понимаете?
Иден онемела, ошеломленная угрозами Де Парда. От злобы, которой дышало его лицо, от яда, источаемого его голосом, ее бросало в дрожь.
— К счастью, — продолжал Де Пард, стараясь говорить спокойнее, — никто, кроме меня и шерифа Уильямса, не знает о вашей версии происшедшего. У вас еще есть время на то, чтобы отказаться от своих слов.
— Отказаться…
Иден вытерла мокрое от слез лицо, случайно задев распухшую и покрытую синяками щеку.
— Совершенно верно. — Де Пард бросил листки с протоколом допроса на письменный стол и снова уселся на свой стул. — Все знают, что Джеф был помешан на огнестрельном оружии. Он любил поохотиться. Весьма вероятно, что он показал вам новое ружье, которое получил в подарок на прошлое Рождество. Возможно, он даже соорудил мишень из пивных жестянок и использовал их, чтобы показать вам, как хорошо он стреляет. Возможно, он предложил и вам испытать себя в стрельбе, но в какой-то момент все пошло не так, как он планировал. Возможно, вы решили, что ружье не было заряжено или что оно было поставлено на предохранитель. Возможно даже, оно выстрелило случайно.
— Вы хотите сказать, что этот выстрел был случайностью? — плохо понимая, к чему клонит Де Пард, спросила Иден.
Он кивнул:
— Это было ужасной, трагической случайностью, какие бывают слишком часто даже с теми, кто опытен в обращении с оружием. После того как шериф Уильяме закончит свое расследование, я не сомневаюсь, что смерть Джефа будет сочтена несчастным случаем и против вас не станут возбуждать уголовного дела. Но прежде вы, конечно, должны рассказать шерифу, как все было на самом деле.
— А как же насчет Ребекки и всего, что рассказала она?
— Я не сомневаюсь, что Ребекку Сондерс можно будет уговорить сотрудничать с нами, — заявил Де Пард. — Так вы измените свои показания или нет?
— Я… я не знаю.
Усталая, смущенная и запутавшаяся. Иден хотела только одного — поговорить со своим дедом, с Винсом, с кем-нибудь, кто мог бы ей посоветовать, что делать.
— Мне надо подумать.
— У вас нет на это времени! — Де Пард поднялся со своего стула, нетерпеливый и раздраженный, он не стеснялся своих чувств. — Я хочу узнать ваше решение немедленно. Там, на улице, уже собрались репортеры из всех газет и с телевидения, они требуют подробностей об обстоятельствах смерти лучшего защитника в нашем штате. Я больше не могу замалчивать историю гибели Джефа. Решайтесь — и решайтесь немедленно!