Дурная слава
Шрифт:
– Только раз что-то было не так. В день похорон моей матери. А так он куда лучший любовник, чем любой молодой лорд, с которым мне приходилось ложиться в постель. Так что побереги свое сочувствие.
Джори не в первый раз задумалась над тем, спала ли Джоанна с Хэмфри. А если спала, то не может ли случиться так, что именно он – отец ребенка, которого сейчас носит Джоанна? «Не ходи по этой тропинке, – шептал ей внутренний голос. – Там только боль и отчаяние».
Несмотря на подбитый мехом плащ и волчье покрывало на сиденье, Джори содрогнулась от холода.
– Завтра поеду верхом,
– Тогда ты обязана посадить на свое место Бланш, Мод и Элеонору, чтобы их тела согревали меня.
На следующий день Джори превратилась из бледной, дрожащей страдалицы в смеющуюся нимфу с раскрасневшимися щеками и летящими по ветру волосами. Приближалось зимнее солнцестояние, и Котсвелдские холмы выглядели очень красиво: там и тут виднелись стада овец, журчали еще не замерзшие ручьи. Когда показалась река Северн, путешественники вздохнули с облегчением – Глостер лежал на ее берегах.
– Я не поверил своим ушам, – говорил Хэмфри своей жене, – но оказывается, армия Глостера готова выступить уже завтра. Начальник его отряда держит людей в постоянной готовности. Они доедут с нами до замка Гудрич, а потом я с ними отправлюсь в Уэльс, где встречусь с отцом.
На следующий день они добрались до замка Гудрич. Джори не могла поверить своим глазам. Башни-близнецы над массивными воротами охраняли вход в эту огромную древнюю крепость. Кроме того, замок стерегли три круглые башни с крутыми контрфорсами, толстая стена и вырубленный в скалах ров, заполненный водой из реки Уай.
По мере приближения к замку Хэмфри становился все более молчаливым и мрачным. Джори изо всех сил пыталась вовлечь его в общий разговор.
– Я и не знала, что замок стоит на реке Уай. Ответил ей Гилберт:
– Уай – это древняя граница между Англией и Уэльсом.
Джори бросила взгляд на мужа и увидела, как плотнее сжались его губы при упоминании об Уэльсе.
– Эта череда гор наводит на меня страх, и эта старинная крепость – тоже. Когда она была построена, Хэмфри?
– В одиннадцатом веке, – кратко отвечал тот.
– Норманны – великолепные строители. Она простояла два века и скорее всего простоит еще множество столетий, – продолжала Джори.
Веселые морщинки собрались вокруг глаз Гилберта. Он улыбнулся:
– Клянусь, она будет стоять здесь, когда мы все уже покинем эту землю.
Их лошади процокали по подъемному мосту и оказались во дворе замка, а копыта следующих за господами всадников устроили такой грохот, что всякий разговор стал невозможен.
У де Клэра и Монтермера было множество дел, им нужно было устроить своих людей на ночлег, а Хэмфри помог жене спуститься с лошади и повел ее в дом, чтобы познакомить с прислугой и смотрителями замка.
Все собрались в древнем большом зале. Хэмфри взял Джори за руку и сказал:
– Я имею великую честь представить мою молодую жену, леди Марджори. Много лет этот замок не видел хозяйки, и, я надеюсь, вы будете почитать и любить леди Марджори, как любят и почитают ее все де Боуны. Завтра я выступаю в поход, чтобы присоединиться к своему отцу, так что на вас падает долг охранять леди Марджори и служить ей.
Вперед вышел главный смотритель Дэвид Бриджен, низко поклонился молодой хозяйке
Джори улыбнулась:
– Я буду вам очень признательна, мастер Бриджен, если вы будете держать их у себя.
– Это честь для меня, миледи.
У смотрителя был легкий валлийский акцент. Джори внимательнее вгляделась в темные лица собравшихся слуг и поняла, что многие родом из Уэльса. Из всех слуг Бриджен представил ей только двух женщин, Моргану и Ровену, обе – темноволосые и смуглые, как цыганки. Они не могли отвести глаз от серебристых волос Марджори и сделали книксен с заметным опозданием.
– Я прикажу принести багаж в вашу башню, милорд, – сказал Бриджен.
Хэмфри взял Джори за руку и повел ее к башне, которую раньше занимал со своим братом.
– Не обижайся, что они так на тебя глазеют. Наверное, думают, что ты спустилась к ним прямо с облака.
– Как я догадалась, многие здешние люди родом из Уэльса.
– Они добросовестные работники и очень надежны. Многие воины де Боунов тоже валлийцы. Они – отличные лучники.
Джори осмотрелась.
– Во всяком случае, они хорошо здесь служат. Все камины горят, а на кровати безупречное белье. – Она воздержалась от критических замечаний по поводу убогой обстановки. – Твой отец действительно хотел, чтобы я занялась меблировкой, и деньги на это есть?
– Я, конечно, понимаю, это немалый труд, и мне неловко тебя просить, Марджори, но мы все были бы счастливы, если бы тебе удалось превратить этот замок в удобное и уютное жилье. Расходов можешь не жалеть. Уверяю тебя, сундуки де Боунов полны.
– Для меня это будет истинным удовольствием. Приобретать красивые вещи – вот настоящее счастье для леди.
Лицо Хэмфри омрачилось, черты обозначились резче.
– Извини меня, Марджори, но я должен убедиться, что люди, которых я завтра возьму с собой, полностью готовы. Кроме того, отец рассчитывает на свежих лошадей и обильный запас фуража.
– О, Хэмфри, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я знаю, до темноты тебе надо так много сделать.
Когда смотритель с помощниками принесли вещи, Джори увидела, что здесь нет шкафов; де Боуны хранили одежду в сундуках. Кроме того, в башне нигде не было ни ванны, ни подходящего корыта. Мастер Бриджен сообщил ей, что каменная баня во дворе не подходит для леди. И Джори пришлось с благодарной улыбкой обойтись тазом и кувшином с водой.
Стемнело. Дворецкий принес на подносе обед и объяснил, что лорд Хэмфри и граф Глостер будут ужинать со своими воинами в большом зале. При этом мастер Бриджен попросил называть его просто Дэвидом. К обеду он принес ей графин с медовым напитком и украшенный камнями кубок из валлийского золота. У Джори была масса времени, чтобы неспешно тянуть медовуху, в одиночестве сидя перед огнем. Потом она разделась и легла в постель. Хэмфри пришел лишь через три часа, поставил на полку кувшин с виски, молча разделся и взобрался на кровать. Когда он потянулся к Джори, та охотно откликнулась на его ласки, ведь это была их последняя ночь перед разлукой. Хэмфри явно хотел близости, но после нескольких бесплодных попыток вскочил с кровати и потянулся за виски.