Дурнушка Хана

Соколова Стэлла

Мои мучения продлились долго, очень долго. Пока Эйрин не сказал, что «как он и предполагал» это невозможно. После этого он снял с меня цепи и сказал, что мы хорошо постарались и в следующий раз у нас все получиться. И улыбался при этом самым обнадеживающим образом, показывая, что следующий раз наступит очень скоро.

Да... Вот так он меня и тренировал... Слава Богу, «Граф Монте–Кристо» и «Робинзон Крузо» никогда не попадут в его руки. Потому что каждый раз,

когда я об этом задумываюсь, передо мной очень четко встает картина как я, с бородой до колена и верным Кишем под боком (он же Пятница), скачу по острову в надежде на спасение. Или как я, утирая скупую слезу седыми усами (потому как платков узникам не дают), перетаскиваю хладное тело Аббата Фариа (опять же, в исполнении Киша) в свою камеру, дабы занять его место в мешке.

Как раз в тот момент, когда я была готова предъявить все проклятому Мондего (в исполнении Рейгана конечно же. Тут я отошла от оригинального произведения, ну, чтобы интереснее было) Эйрин меня спросил, что я делаю.

Я удивленно посмотрела на Мерседес... То есть Эйрина и сказала :

– Снеговикаааа хочу...

***

Когда я вышел из Замка, Хана стояла и задумчиво смотрела на своего звереныша. Девочка повернулась в мою сторону, заметила меня и погрузилась в еще больше раздумья. Лицо ее было крайне сосредоточенно (Наверное думает о том, как стать сильне. Это хорошо, это правильно. Воин всегда должен думать о своих слабостях и как от них избавиться). Потом выражения лица с задумчивого сменилось на победно-торжествующее (Наверное, придумала как добиться успеха. Моя школа. Хвалю).

Надо бы узнать, что она там надумала, может опять что-нибудь наподобие вчерашнего «полета»

– Что ты делаешь?

Девочка удивленно посмотрела на меня и протянула:

– Снеговикааа хочу...

Потом вздохнула тяжело и опустила голову вниз. Кто такая этот снеговик (сделав три раза одну и ту же ошибку, я теперь сразу предполагаю, что обсуждаемый объект – женского пола) я не знал и поэтому попросил разъяснений. Как оказалось, снеговик – это мужчина (наконец-то!) из снега, которого надо лепить. Я смотрел на нее, ожидая дальнейших разъяснений.

– И что? – Хана выглядела сильно опечаленной.

– Я одна буду его до ночи делать...

Да... Столько времени у нее нет. Так как в крепость прибыл Айрис, Хана, вообще-то, должна его охранять. Айрис все еще не спустился, так что у нее есть немного свободного времени.

– Хочешь помогу?

Мастер никогда не бросит ученика в беде! К тому же, будем считать это тренировкой на свежем воздухе. Хана закивала головой с такой силой, что в какой-то момент я подумал, что она у нее сейчас отвалится.

– Что я должен делать?

– Надо скатать огромные шарики из снега. Чем больше – тем лучше, понимаешь?

Я кивнул. И всего-то?

– А сколько их надо?

Хана радостно посмотрела на меня и сказала:

– Три.

Ммм... Три значит? Один сделаю я, другой Хана... Надо позвать кого-нибудь еще.

–

Сейчас вернусь.

Я развернулся и пошел в крепость. Открыв дверь, я встретился взглядом с Лейрисом и поманил его пальцем. Лейрис, затравленно оглядываясь, поплелся ко мне.

– Пойдем, я проведу с тобой тренировку.

Так как я мастер и к тому же старше его, отказать он мне не может. Лейрис вздохнул, словно прощаясь с жизнью (что такое с ним про изошло? В детстве подавал такие надежды... ) и совсем поник.

– Тренировку? А в чем она состоит?

– Ты должен скатать огромный шар из снега. Понятно?

Я посмотрел на дорого племянника, который был весьма удивлен.

– Да...

Вот так бы сразу, еще бы энтузиазма было побольше... Мы вышли на улицу. Хана радостно прыгала, а я посмотрел на Лейриса – учись!

***

Да где же этот Эйрин? Я уже вся окоченела. Сапоги совсем не приспособлены к такому холоду. Когда я начала подпрыгивать, чтобы хоть немного разогнать кровь, наконец-то явился Эйрин, в сопровождении Лейриса.

– Итак, приступим!

Эйрин ко всему относится очень серьезно. Ну просто чрезвычайно серьезно. А когда Эйрин к чему-то серьезно относится, он не замечает никого и ничего до тех пор, пока не закончит.

Отдав команду, он закатал рукава и начал лепить снежок. Я тоже приступила, так как времени мало, а снеговика хочется. На некоторое время во дворе повисло трудолюбивое пыхтение. Когда я скатала самый огромный снежный ком в моей жизни, меня окликнул Эйрин.

Я повернулась к нему и моя самооценка резко упала – Эйрин стоял с самым серьезным выражением лица на которое он только способен, опираясь плечом на снежок... Точнее на Снежище, на Прародителя всех снежков на свете, на Великого Снежного Отца... Не знаю, как еще это назвать...

Ком, сделанный Эйрином, был просто чудовищно огромен, его диаметр превышал рост своего создателя на добрых полметра. Как он его скатал – вопрос отдельный...

Рядом стоял снежок поменьше. Раз в двести. Это наверное Лейрис слепил. Самого Лейриса видно нигде не было. Наверное слепил снежок и ретировался по-добру, по-здорову. Зная о его ничем необоснованном страхе перед Эйрином , это – вполне логичный и даже правильный поступок. Только снежок он маленький слепил. Ну да ладно, сделаем из него голову, будет у нас тупенький снеговичок. Рейганом назовем.

Эйрин стоял и смотрел на меня, как бы спрашивая, что делать теперь? Я не заставила себя долго ждать:

– Надо вон тот снежок, – я показала на свой – поставить на этот. – Показала на Прародителя.

Эйрин так и смотрел на меня. Понятно. Я, видимо, сама должна это сделать? А взберусь я туда как? Да и силенок поднять снежок мне не хватит.

Рядом резвился Киш. Зря он тут резвился...

– Киш... – самым ласковым на свете голосом, позвала я – иди сюда, киса.

Киш, не подозревая о своей печальной участи, подошел.