Дурные намерения
Шрифт:
– И чем тебе так не мил этот город? – спросил Ларри.
– Да город то хороший. Мне здесь тесно, понимаешь? И скучно. Хочется большего.
– Ты никогда не рассказывал, как ты приехал сюда.
Ларри, казалось, ел роллы и запивал их пивом механически, не думая, что он делает. Всё его внимание было приковано к Михаилу. Они познакомились много лет назад, здесь, в городе Ахинмай. Миша часто говорил, что этот город – его тюрьма, но никогда не рассказывал о причинах его появления здесь.
– Это не интересная история, Ларс, – Миша махнул рукой. – Ты же знаешь, что мой
Миша не закончил и опять махнул рукой.
– Когда-нибудь, я расскажу тебе, как получилось так, что меня сослали в Ахинмай. Но только тебе. Триджи незачем об этом знать. А уложить историю в два предложения я не смогу.
– Но отец тебя, по крайней мере, за Урал не отправил. Мог бы отослать тебя на побережье Охотского моря ловить рыбу, а там намного холоднее, чем здесь.
– Ларс, да дело не в том, куда меня отправил отец, – поморщился Миша. – И даже не в том, что он купил мне здесь квартиру и, по сути, купил мне этот бар. Дело в том, что от меня избавились. Убрали подальше и забыли, как чумного. «Вот тебе деньги, только не мороси здесь» – вот так это выглядело. Я знаю, что это грёбанное нытьё. Но я обижен. И больше всего я обижен не на отца, а на сестру. Отца я ещё могу понять. Я не был благоразумным ребёнком. И это не первая его попытка меня куда-нибудь отправить. Но Октавия, да и мама тоже, могли бы хотя бы на неделю летом приезжать, повидаться. А мы с ними даже не созваниваемся.
За стол вернулся Гена, улыбаясь как самый счастливый в мире кот.
– Ты чего лыбишься? – спросил Ларри.
– Мне стало значительно легче, – Гена уселся на своё место и сделал глоток пива. – Но слишком уж сильно в воздухе пахнет озоном, будет гроза, я чую.
– Ах, ну да, – кивнул Ларри. – Гена, что ты там говорил о выставке?
– А? – Гена удивлённо моргнул. Он и думать забыл о том, что он там говорил.
Миша продолжил за Ларри:
– Когда ты только пришёл, ты сказал, что завтра выставка будет на Набережке.
– А, я думал, что вам это не интересно.
– Гена, вот сейчас мне это интересно, – терпеливо ответил Ларри. – А теперь скажи мне, пожалуйста, что за выставка завтра намечается.
– Да ничего интересного. Картины там из бисера, вышивки всякие, ковры. Жена моя любит такими вещами заниматься. Хотела сегодня сходить, но не успела. Сказала, что пойдёт завтра.
– А во сколько она?
– Вроде на целый день. Ты хочешь сходить?
– Подумаю.
– Интересный ты человек, Ларс, я и не знал, что тебе нравятся подобные мероприятия.
– Ларри нравятся девочки, которые могут пойти на подобные мероприятия, – ответил за друга Миша. – Это холостое сердце мечется в поисках своей второй, и явно лучшей, половины.
– Мечется, ага, – Ларри ухмыльнулся.
– С одной койки, в другую мечется, да, Ларс?
– Почему на выставках-то? – спросил Гена. –
– Есть большая разница между девушками, которые ходят на выставки, и девушками, которые бухают в барах, – сказал Ларри. – Плюс дело в атмосфере: тут все весёлые и пьяные, а там задумчивые и есть о чём поговорить. Тамара тоже, помнится, любила, только не вышивки, а выкладывать картины бисером или стразами. Что-то такое, – снова вспомнил о бывшей жене Ларри.
– Стразами, – ответил Гена. – Они общаются с девчонками на работе. Что-то там заказывают себе, меняются картинками.
Ларри кивнул.
– Сейчас ей будет не до страз. До десятого сентября, к нам с головного отделения с проверкой приедут. Перед остальными проверками шмон навести.
– Что-то прижимают вас там, – заметил Миша. – У тебя то всё нормально будет? Не спалят тебя за твои проделки?
– Не спалят. Свои дела я уже перепроверил. А вот головной офис, как раз, судится с выгодоприобретателем. Страховой договор был поддельным. Мужик был застрахован, а его убили. Парикмахерша перерезала ему горло, когда мыла ему голову, можете себе это представить?
– Блин, Гена, я ем вообще-то, – Ларри брезгливо посмотрел на роллину, которую держал двумя палочками.
– И я о том же, – усмехнулся Гена.
– Погоди, это когда он вот так сидел? – Миша откинул голову назад, представив взору друзей свою шею.
– Ну да, – ответил Гена. – Она ему раза два голову намылила, потом начала вытирать. Пока вытирала, взяла опасную бритву и полоснула по горлу. Кровища хлестала по всему салону. Я видел фотографии с места происшествия.
Ларри поморщился:
– На глазах у всех, что ли?
– Ага, – кивнул Гена. – Посетители в парикмахерской были, персонал работал. Говорят, за парикмахершей давно уже странности наблюдали, но палку она не перегибала. А тут раз! И убийство человека.
Ларри покачал головой и сделал большой глоток пива.
– Это же она не одному человеку мыла голову, – продолжал Гена. – Смотрела на их шеи. Представляла, видимо, как это будет. И в какой-то момент сломалась. Что-то перемкнуло в её голове, и она таки полоснула бритвой по горлу. Ну и со страховым договором там какая-то херня. Поэтому по всему головному отделению идёт проверка. А когда закончат, приедут к нам.
– Теперь, перед тем как подстричься, буду мыть голову сам, – произнёс Ларри. – Или побреюсь на лысо, как Мишаня. Пойдёмте лучше в бильярд сыграем, хватит ужасов.
2
К девяти часам вечера в баре стало шумно и многолюдно. Все столики заняли посетители, около барной стойки было тесно, четыре бильярдных стола заняли играющие, а вокруг пятого ходили с киями Миша и Ларри.
Заступили на ночную смену трое охранников. Разборки в «Тортуге» были явлением редким, но всё же иногда случались. На помощь также подошли три официантки и один бармен. Сплит-системы кондиционировали воздух, вытяжки избавлялись от алкогольных паров, мангальщики на заднем дворе жарили шашлыки. Степенное спокойствие дня превратилось в бурную суматоху ночи.