Душа императора
Шрифт:
— Да уж, — произнесла Шай. — Вы выяснили, кто подослал убийц?
Пять арбитров обменялись взглядами. Да, они знали.
— Мы не уверены, — сказал Гаотона.
— В смысле, — добавила Шай, — вы знаете, но у вас недостаточно доказательств для обвинения. Одна из дворцовых фракций, полагаю?
Гаотона вздохнул:
— Фракция «Триумф».
Шай тихонько присвистнула. В принципе, логично. Если император умрёт, то у фракции «Триумф» будут хорошие шансы посадить на трон своего преемника.
В свои
Если император сменится, то присутствующие в комнате пять арбитров утратят своё положение, что, согласно нерушимым правилам империи, станет существенным ударом по их статусу.
Одни из самых могущественных людей мира превратятся в слабейшую из восьмидесяти фракций империи.
— Убийцы уничтожены, — продолжала Фрава, — «Триумф» ещё в догадках, удалось ли покушение. От тебя требуется создать новую душу императора, — она вздохнула, — воссозданием.
«Они точно не в себе, — подумала Шай. — Даже собственную душу переделать — задача не из лёгких. И это при том, что воссоздание в таком случае не с нуля».
Они даже не представляют, о чём просят. Хотя всё логично. Они же презирают воссоздание… по крайней мере, так говорят.
Получается, эти люди спокойно ходят по воссозданному полу, спокойно смотрят на вазы-подделки. Да что говорить, даже своим эскулапам разрешили залатать тело императора! Но они никогда не назовут это воссозданием.
Другое дело — воссоздание души, что, по их мнению, колдовство и чертовщина.
А значит, надежда у них теперь только на Шай. Во всём государстве не сыщется ни одного умельца, кто смог бы воссоздать душу. Не под силу это, скорее всего, и ей.
— Ты сможешь сделать это? — спросил Гаотона.
«Понятия не имею», — подумала Шай.
— Да, — промолвила она вслух.
— Воссоздание должно быть точным, — строго сказала Фрава.
— Если у наших врагов появится хоть малейшее подозрение, что с императором что-то не то… они не заставят себя ждать. Поэтому он должен вести себя естественно и логично.
— Если сказала — сделаю, — ответила Шай. — Но предупреждаю — это невероятно сложно. Мне нужно знать о нём всё, любые сведения из его жизни. Во-первых, официальные хроники, правда, они слишком сухи. Во-вторых, мне нужно будет хорошенько расспросить всех, кто общался с ним непосредственно: слуг, друзей, членов семьи. Он, случаем, личный дневник не вёл?
— Вёл, — ответил Гаотона.
— Прекрасно.
— Все эти документы запечатаны! — возразил один их арбитров. — Император велел их уничтожить…
Все резко обернулись на говорящего: он нервно сглотнул и потупил взгляд.
— У тебя будет всё, что попросишь, —
— Мне также нужен будет кто-то, — продолжила говорить Шай, — на ком бы я могла проверять свои идеи по воссозданию. Это должен быть Великий, мужчина, который постоянно был рядом с императором и очень хорошо его знал. Так я смогу конкретнее определиться с его характером и проверить, всё ли правильно у меня получается.
О, Ночи! Определиться с характером — это вторично. Сначала нужно изготовить печать, что и так занимало… Это и будет первым шагом. Шай не была уверена, что справится даже с этим.
— И, конечно, мне понадобится камень души.
Фрава взглянула на Шай, скрестив руки на груди.
— Вы же не думаете, что я смогу всё это сделать без камня души, — сухо сказала Шай. — Нет, я, конечно, могу вырезать печать из дерева, но то, что вы просите, является исключительно трудной задачей. Камни душ. Много.
— Так и быть, — согласилась Фрава. — Но все три месяца за тобой будут следить. Пристально.
— Три месяца? — воскликнула Шай. — Думаю, на это уйдёт как минимум два года.
— У тебя есть сто дней, — ответила Фрава. — Хотя нет… Уже девяносто восемь.
Невозможно.
— Официально отсутствие императора эти два дня будет объясняться тем, что он в трауре после смерти жены, — добавила одна из присутствующих арбитров.
— Фракция «Триумф» подумает, что мы пытаемся выиграть время после кончины императора. Когда сто дней траура подойдут к концу, они потребуют, чтобы Ашраван показался перед подданными. И если он этого не сделает, то нам конец.
Как и тебе, говорил её тон.
— Мне понадобится золото, — сказала Шай. — Возьмите сумму, которую планировали заплатить, и удвойте её. Из этой страны я уеду богатой.
— Хорошо, — согласилась Фрава.
«Слишком просто, — подумала Шай. — Восхитительно. Они собираются убить меня, когда дело будет сделано».
Отлично, у неё осталось девяносто восемь дней, чтобы выбраться отсюда.
— Принесите записи, — произнесла она вслух. — Ещё мне понадобится место для работы, куча материалов, и да, верните мои вещи.
Она подняла палец прежде, чем они успели возразить.
— Я не прошу свои знаки сущности, но верните всё остальное. Я не собираюсь три месяца ходить в той же одежде, которую носила в темнице. И пусть мне немедленно притащат ванну.
День третий
На следующий день в дверь Шай — помывшейся, наевшейся и впервые со дня своей поимки хорошо отдохнувшей — постучались. Они выделили ей комнату — крошечную, наверное, самую мрачную во всём дворце, с едва уловимым запахом плесени.