Душа на продажу

Мур Лина

– Да, — вздохнул Джон. — Я что, упал в обморок?

– Она тебя усыпила, — соврала я, не нужно ему знать, что его это настолько потрясло, что сильный и уверенный в себе парень отключился.

– Мне надо выпить, — прошептал он.

– У тебя есть ручка и лист, попробуем понять, что написано, — произнесла я.

– В рюкзаке…

– Отлично, принеси, а я пока побуду тут, — предложила я.

– О, нет, одну я тебя не оставлю, Лори. Тут призрак и не один, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, —

он упрямо сжал губы.

– Тогда пошли вместе, — я встала и ободряюще улыбнулась ему.

Мы быстро поднялись наверх и спустили наши рюкзаки к портрету, свет продолжал гореть, и мы разложились на полу.

– А если перевернуть надпись, — предложила я очередной вариант после трёх часов пыхтения над портретом и каракуль на листах. – Вот это отчётливо буква «а», — указала я на подтверждение своих слов на надписи.

– Давай попробуем, — Джон встал, и мы, перевернув головы, вглядывались, пока он переносил все на бумагу.

– Какой-то набор букв, — нахмурился он, когда мы сели на пол, рассматривая чёрточки.

– А ты можешь сложить из них слова? – спросила я его.

– Мой чешский не настолько хорош, но я попробую, — вздохнув, сказал он и лёг животом на ковёр и принялся что-то выводить на листе.

Я подошла к портрету, рассматривая его.

– Почему ты не нашла успокоение? – спросила я девушку. — Неужели тебя на самом деле убил человек, который был твоим мужем. Жестоко, очень жестоко с тобой он поступил. Нет, Джон, ты только представь если то, что рассказал Георг правда. И это означает, что она просила помощи, чтобы освободиться. Ведь получается, её убили насильственной смертью, и она не успокоилась. А второй, кто не даёт ей просить помощи, наверно, её ублюдок-муженёк, который и после смерти не отпускает её. Урод.

Я ходила около портрета и рассуждала, злясь на этого Яна, который так ужасно поступил с девушкой.

– Лори, — позвал меня Джон и сел.

– Да, — нахмурилась я.

– Эм, я что-то собрал, но получилась неразбериха, — сказал он, и я посмотрела на него.

– Говори.

– Первое слово – простить. Второе – это вспомогательное быть. Третье – любить, — прочитал Джон и сдвинул брови.

– Простить, быть, любить, — повторила я.

– Простивший будет влюблён? – предположил Джон.

– Там точно глаголы? – спросила я.

– Не знаю, но получается так, я только догадываюсь, на что это может быть похоже, — ответил Джон.

– Тогда давай попробуем существительные, — предложила я.

– Прощение быть любовь? – с сомнением произнёс парень.

– Прощение будет любовью, — искала я варианты.

– Вряд ли, там же клад должен быть, — цокнул Джон.

– Георг сказал, что это не разгадает тот, кто гонится за богатством, — повторила я слова, сказанные мне вчера.

– Но и он же сказал, что там сокровища, — напомнил Джон.

–

Нет, там что-то другое, — вздохнула я и села рядом. — А может быть вспомогательный глагол другой?

– Тут примерно слово «b'yt» — это быть. Но, возможно, «b» это «d», а «t» — «j»,— Джон начал вновь что-то писать.

– И что получается? – спросила я, заглядывая в лист.

– Возможно, это «dej» — дать. Ведь тут может быть старый говор, который с годами исчез, — медленно произнёс он.

– И что у нас сложилось: любить, дать, простить? – в моей голове был активный штурм, и пока не единой ценной мысли.

– Как ты предложила можно попробовать существительные: прощение дано любви, — Джон также думал.

– Прощение, данное любовью? — сказал Джон.

– А может быть дать тут в смысле дарить? Ведь Перхта по легендам не простила мужа за свои горести, — ответила я.

– А надпись появилась позже, когда она вернулась в родительский дом призраком, — продолжил мою мысль Джон. — Получается, что не только монах, но и Ян проклял её перед смертью. И она написала это, чтобы ей была дарована свобода.

– Нет, она хотела простить своего мужа-тирана за все, но поняла это только после гибели, — говорила я, пока голова думала.

– Получается, прощение даровано любовью, — сказал Джон и моя голова вспыхнула.

– Прощение даровано любимому! — воскликнула я и подскочила. — Она простила его. Перхта, — позвала я призрака. — Тут написано: «Прощение даровано любимому»! Это клад твоей семьи, вы все были обозлены на Яна, и только прощение вам поможет уйти…

– Лори, — Джон встал и нахмурился. — Ты хочешь сказать, что Перхта любила своего мужа…

Как только он это сказал, то свет над нами погас, и я вздрогнула. А Джон подошёл ближе. Я слышала его быстро бьющееся сердце, когда он обнял меня.

– Ты слышишь это? – шёпотом спросил он.

И я прислушалась, откуда-то доносился скрежет металла.

– Это в камере пыток, — одними губами ответила я ему, подняв на Джона голову, и он, сглотнув, кивнул.

Мы слышали как двигались цепи, открывалась и захлопывалась внизу дверь, и от этого звука мурашки побежали по коже, и сейчас мы оба понимали, что это не Перхта, а кто-то другой, который играет тут со светом, который не даёт Перхте успокоение.

– Мы должны уходить, — быстро сказал Джон, и подхватил рюкзак, запихивая туда бумаги, а я тем временем схватила дневник Перхты и положила к себе.

Звук становился громче, как будто внизу кого-то пытали, и мы услышали крик, такой громкий, что закрыли уши и сели на пол. Мне стало до ужаса страшно, что этот кто-то сейчас доберётся до меня, не до тела, а до чего-то внутри. И тело сковал холод, изо рта даже пошёл пар.

– Пошли, — Джон схватил меня за руку, но я не могла двинуться, ноги как будто отказали мне.