Душа на продажу
Шрифт:
– Но вы завтра уезжаете домой, — вздохнув, произнёс Ян.
– А вы можете прочитать то, что тут написано? – нашла я спасительную соломку ещё немного побыть в его компании.
– Я отказываюсь это делать, потому что если я прочту это, то вы не сможете уехать, — напряжённо ответил он.
– Я прошу вас, — я подняла на него голову и встретилась с его глазами, где была борьба.
– Лорель, — выдохнул он и запустил руку в волосы, — я не могу подвергнуть вас опасности…
– Вы не можете решать за меня, я совершеннолетняя, — уверенно сказала я.
– При одном условии, вы никогда не позволите мне
– Лишнего? Вы имеете в виду…, — я осеклась, находя подтверждение своим словам в его лице.
– Я не должен был преследовать вас, а тем более показывать вам любовную игру, — судорожно ответил он.
– А почему вы сделали это? – вопрос сам появился, и я произнесла его.
– Лорель, уходите, — его лицо исказила мука, и он отвернулся.
– Хорошо, Ян, я вам обещаю, что не позволю ничего лишнего, — быстро проговорила я и с замирающим сердцем ждала приговор.
– Вы сами не осознаете куда ступаете, вы слишком юны и…
– Хватит, Ян, мне двадцать один год, я не юна и глупа. Я хочу ступить туда, чтобы помочь вам, ведь об этом вы просили меня, — перебила я его раздражённо.
– Хорошо, — вздохнул он и подошёл ко мне, опустившись рядом.
Я улыбнулась ему и передала тетрадь, он опустил голову и быстро пробегал глазами.
– Господи всемогущий, Перхта, что же ты раньше об этом не сказала, — прошептал он в ужасе.
Глава 16.
Ян подскочил и вылетел из камеры пыток, я была растеряна, и, встав с пола, последовала за ним. Поднявшись по ступенькам, я отметила, что свет в зале горит, а около портрета стоит разгневанный Ян, бурно жестикулируя и показывая на дневник. Напротив него стояла Перхта с опущенной головой и всхлипывала. Мужчина кричал на неё на чешском языке, и мне стало не по себе.
– Ян, что происходит? – спросила я его, и он повернулся на меня, его глаза метали молнии, а грудь вздымалась.
Он что-то рявкнул девушке и она исчезла.
– Простите, Лорель, что вы стали свидетелем нашей ссоры, но я не сдержался, — быстро произнёс он.
– Прекратите извиняться, лучше скажите мне, что вы прочитали, — попросила я, нахмурившись.
– Я был ужасным человеком, да я такими и остаюсь, только раньше я думал, что каждый мой поступок был логичен, а, выходит, что я был слеп, — сокрушался он, начав ходить туда-сюда.
– Господи, да вы можете уже, наконец, сказать, что там написано! — повысила я голос, его возбуждение передалось мне, адреналин пустился в пляс по моим венам.
– Я убил невиновного человека, — выдохнул он, а я расширила глаза от ужаса. — У меня было много врагов, но я не знал, что мой самый опасный враг — это моя немая жена. Отец Перхты приказал ей докладывать обо всех моих передвижениях, в котором часу я выхожу на объезд своих земель и возвращаюсь. И она делала это, она посылала гонца с сообщениями…
– Но, может быть, у неё была на это причина, — предположила я, перебив его.
– Нет такой причины, чтобы спокойно смотреть, как я приговариваю к смерти человека, — возмутился он. — У неё был младший брат Элиаш, ему было три года, и он сильно болел, родила его вторая жена барона Леоса и скончалась в эту же ночь. Он пригрозил моей жене, что не станет больше поддерживать
Ян увидел полное непонимание в моих глазах и, вздохнув, продолжил:
– Одним утром я выехал как обычно, чтобы проверить близлежащую деревню в моём наделе, и в меня стреляли, я был при смерти, но моя кормилица меня выходила. И я, набравшись сил и злости, начал докапываться до истины. Мне рассказали, что в то же время в лесу, не принадлежавшем ни мне, ни Йозефу, владельцу соседнего земельного надела, проходила охота. И был там никто иной как сын Йозефа Дал, у нас с ним всегда были непростые отношения, и он открыто угрожал мне. Когда я поехал к его отцу и рассказал свои домыслы, он рассмеялся и выгнал меня. Но моё войско было сильнее, чем его, и я убил его сына за то, что хотел убить меня. Но я ведь ошибся! А Перхта знала обо всём, и ничего мне не сказала, я бы помог ей…
– Ян, — выдохнула я, переваривая рассказанную историю, и теперь поняла, почему он так возбуждён и расстроен.
– Вы понимаете, Лорель, я на самом деле был монстром. Всё, что обо мне рассказывал мужчина вам, правда. Я был жесток, не слушал никого, я был полон желания отомстить…
– Ян, но ведь вы не знали, — ласково сказала я, он остановился и посмотрел на меня.
– Я должен был проверить, перед тем как возомнить себя всемогущим. После этого меня возненавидел мой народ, потому что набеги соседних земель увеличились. И даже после того, как и подчинил себе землю Дузанеков, люди не перестали меня бояться, — его лицо было полно отчаяния и невозможности поправить свою жизнь. Он раскаивался в своих поступках и винил себя во всём, моё сердце охватила тоска.
– Ян, то, что сделано, нельзя вернуть. Но теперь вы знаете правду…
– Мне от этого легче не станет, — перебил он грубо меня.
– И что, теперь вы будете оплакивать загубленные жизни, которые не воскресить? Это глупо! — возмутилась я, и только по реакции мужчины напротив поняла, что погорячилась.
Его лицо разительно поменялось, ожесточилось, губы превратились в одну белую линию, а глаза были готовы и меня казнить. От него веяло яростью, что я сделала шаг назад и судорожно задышала. Но в секунду его лицо смягчилось, он, закрыв глаза, запустил руку в волосы и простонал какое-то ругательство на своем родном языке.
– Простите меня, Лорель, вы правы, а я разозлился. Со мной так никто не говорил ранее, и сложно привыкнуть к вашей эпохе равноправия, — успокоившись, объяснил он своё поведение.
– Ничего, — промямлила я, но сделала ещё один шаг назад на всякий случай.
– Перхта, — рявкнул Ян, и девушка появилась рядом со мной.
Он снова начал ей говорить по-чешски что-то, по его тембру можно было понять, что муж её ругает. И только сейчас до меня дошло, только сейчас я осознала действительность, что передо мной муж и жена, а Ян развлекался со мной. Что-то укололо меня, да так сильно, что глаза помутнели. Это была обида, сейчас я полностью приняла факт, что Ян мне понравился как мужчина. И поэтому я решила ему помочь, не из-за сострадания, а из-за симпатии, которая известна всему миру, как влечение. Это была молния прозрения, она резанула меня, и я не могла пошевелиться.